Погруженный в подобные мысли, завернул за угол и в буквальном смысле слова столкнулся с самой неординарной женщиной из всех, кого встречал.

Она стояла около стеллажа с драматургией и порывисто обернулась в мою сторону, вовлекая в водоворот из рыжих волос, улыбок и вопросов.

— А еще пьесы Мамета есть?

Я сражен в самое сердце и выпаливаю первое, что пришло в голову:

— Выходите за меня замуж!

Женщина смеется и показывает левую руку. Чувствуя первобытную ревность пещерного человека, вижу кольцо с бриллиантом такого размера, что внутри его можно лазерную установку спрятать.

— Извините, — произносит покупательница, — но вас опередили.

Затем указывает на полку.

— Вот «Олеанна», а где «Пашем на скорость»? А «Сексуальные извращения в Чикаго»? Мы с нашей труппой хотим поставить одну из них.

— Значит, вы актриса?

Женщина принимает картинную позу.

— Только не говорите, будто не узнали!

Ловлю себя на том, что улыбаюсь, как идиот, но ничего поделать не могу. Так всегда бывает, когда встречаю красивую обаятельную женщину. В последний раз похожий конфуз вышел год назад, во время собеседования с бывшей моделью — та желала устроиться кассиром на неполный день. По счастливому совпадению работает она хорошо, но скажу честно: нанял я ее не за это. Правы женщины — мы действительно зацикленные на внешности лопухи.

— Да, надо чаще ходить в театр, — говорю я, протягиваю руку и представляюсь.

— Леа, — отвечает она и слишком сильно сжимает мои пальцы — мол, это чисто формальное знакомство, никаких недомолвок. Ха-ха. — Труппа у нас чисто женская, «Олеанна» могла бы подойти, но там слишком мало ролей со словами.

Леа ставит тонкую книгу обратно на полку.

— Может, попробовать что-нибудь из классики? На нее авторские права приобретать не надо. Видите ли, мы стеснены в средствах. Может, посоветуете что-нибудь?

Кривлю губы и изображаю глубокую задумчивость, хотя сам о театре ничего не знаю. Хорошо, если смогу не перепутать Беккета с Брехтом.

— Хмм…

— Наша режиссер любит пафос, греческие трагедии и все в таком духе. Заикалась насчет «Орестеи», но меня от одного имени Клитемнестра смех разбирает. — Леа фыркает. — Видите? Нужно что-то другое.

Она корчит гримасу и глядит на часы. Циферблат повернут на внутреннюю сторону запястья. Я тоже пытался так ходить, чтобы не царапать часы, когда расставляю на полках книги, но никак не могу приучиться. Наверное, гены виноваты.

— К сожалению, пора бежать. Но спасибо за помощь. Надеюсь, скоро увидимся.

Последняя фраза звучит так, будто сказана не из вежливости, а всерьез. Мою крошечную необоснованную надежду гасит одно важное соображение — она ведь актриса. Если главный талант актрисы — уметь нравиться, считайте меня ее поклонником, но теперь Леа ушла, и, скорее всего, больше я ее не увижу. Увы. С этим трудно смириться, но любой мужчина каждый день встречает множество привлекательных женщин, и с большинством из них завязать роман не получится. Даже если вы — Хью Хефнер в расцвете сил и случайные связи — часть вашей работы.

Но эта женщина особенная. В меня будто молния ударила, раньше такого не испытывал. Легкие покалывания — да. Примерно то же самое ощущаешь, когда пытаешься выдернуть из розетки застрявший штепсель. Однако этот мощный разряд мог бы расколоть древесный ствол. В воздухе висит запах озона и обгорелых волос, а ты валишься навзничь с ошарашенным, но удивительно спокойным лицом.

Хочется бежать за ней вслед, но что толку? Она уже помолвлена. К тому же рискую быть принятым за ненормального. А если свадьба все же не состоится и когда-нибудь мы встретимся снова, хочется, чтобы меня запомнили как обаятельного и чуть застенчивого парня из книжного магазина, который был готов взять ее в жены с первой же минуты. Можно начать разговор с удачной шутки на эту тему, потом вскружить ей голову каскадом фирменного остроумия, уговорить Леа выпить со мной кофе, сходить в кино, в ресторан и только после этого сделать предложение руки и сердца по всем правилам. Желательно уложить это все в один вечер.

Впрочем, это все пустые фантазии. Скорее всего, наша встреча была первой и последней.

Ощущая и грусть, и облегчение одновременно, разворачиваюсь и шагаю в кабинет управляющего. Там сидит единственный человек в этом магазине, всеми силами старающийся избежать свиданий.

— Привет, Данте. Как самочувствие?

Данте, как обычно, уставился в монитор.

— Как думаешь, что страшнее звучит — компартментальная гидродисплазия или тентикулярный гангреноспермафорит?

Я поморщился:

— Второй, конечно! Еще спрашиваешь. Кстати, что это за болезнь? Нет, не надо. Не говори. Лучше не знать.

Кроме ипохондрии, в Данте сильнее всего раздражает то, что он удивительно импозантный мужчина — несмотря на отсутствующую бровь. Вылитый Джордж Клуни, только итальянец. Как истинный сын своего народа, одевается так, что все остальные рядом кажутся чернорабочими. Женщины на него просто кидаются. Поэтому Данте предпочитает не рисковать и отсиживается в кабинете.

— Может, покинешь сайт клиники Мэйо хоть на пару минут и найдешь, наконец, нового менеджера второй зоны?

— Уже нашел, — с гордым видом кивает Данте.

Не спешу радоваться. Данте часто говорит, будто что-то сделал, а сам только планирует. Когда-нибудь. Может быть.

— Серьезно?

— Она только что ушла.

Я поражен до глубины души.

— Что, прямо сегодня?

— Минуты две назад. Ее зовут Леа. Леа Дэшвуд. Приступает с понедельника. Учить ее будешь ты.

Признаюсь, дошло до меня не сразу.

— Что?..

— Да, она вроде пытается пробиться в актрисы, но опыт работы в книжном магазине имеется. Думаю, скоро освоится.

Боже правый.

Каждый хоть раз в жизни должен поработать продавцом. Считайте это долгом перед страной и обществом, как служба в армии.

Магазин у нас маленький, поэтому покупателям даже мелкие выходки с рук не спускаем. Нельзя называть главного кассира лживой тварью за то, что в магазин перестали завозить любимые вами, но не пользующиеся спросом у других покупателей схемы по вышиванию (история из жизни). Нельзя возвращать номер журнала «Вог» годичной давности, из которого вырезаны все фотографии женщин в платьях, потому что голос в вашей голове сказал, что они кощунственны (еще одна история из жизни). Нельзя класть на стойку кассы развернутую газету, багель с яйцом и сыром, пальто и вдобавок ставить стакан с кофе, объясняя это тем, что других плоских поверхностей в магазине не нашлось (снова история из жизни).