Вот скоро загудят моторы внедорожников, и сюда прибудут полтора десятка вооруженных до зубов солдат, и никакие белые не будут страшны. Но моторы все не гудели и не гудели…

— …Кого ждешь, брат? — послышался надтреснутый голос из угла темного мундулло.

Вииль-Ваал, обладавший железными нервами, даже не вздрогнул. Только стал всматриваться туда, откуда донесся голос. К нему вышел старик с бесцветными от старости глазами.

— Ты всегда появляешься из воздуха, Хуур… — вместо приветствия спокойно ответил вождь своему гостю.

— Потому что я — дух побережья, — безапелляционно заявил тезка демона.

— Ладно, ладно. Мне ты можешь это не рассказывать — у нас с тобой была одна мать…

— …Но разные отцы, — перебил Хуур. — Поэтому ты и служишь злу.

— Говори, зачем пришел? — совсем не по-братски потребовал Вииль-Ваал.

— Я пришел узнать, зачем ты обидел моих друзей? Они искали спасения.

— Разве? — морщины на лбу Вииль-Ваала поднялись. — А у меня есть сведения, что они прибыли совершенно для другого. Оставить нас без заработка…

— Они пришли за говорящим Камнем Свободы.

— Не валяй дурака, Хуур. Ты прекрасно знаешь, что никакого Камня не существует, — засмеялся вождь.

— Существует. Я в это верю, — сухо отозвался колдун. — Если его ищут по всему миру — значит, он есть.

— Это все придумал наш дедушка. Такой же сумасшедший, как и ты, — продолжал смеяться Вииль-Ваал.

— Почему тогда ты так испугался этого белого журналиста? — поинтересовался Хуур.

— Я никого не боюсь! — сверкнул глазами Вииль-Ваал. — Если хочешь, я сейчас позову своих охранников, и они выгонят тебя взашей…

— Нет, ты боишься, — продолжал гнуть свою линию Хуур. — Меня обмануть нельзя. Судно, которое вы захватили в этот раз, связано с говорящим Камнем Свободы напрямую!

— Оно связано только с деньгами и не более. Это наш заработок. Глупый старик!

— Ты тоже старик, — заметил Хуур.

— Да, но я умный старик, а ты — глупый.

— Понимаешь, Вииль-Ваал, — вдруг совершенно спокойно сказал Хуур и сел напротив единоутробного брата, набивая трубку. — Древняя легенда гласит о человеке, который принес нам Камень Свободы. Благодаря ему племя обрело свободу.

— А ты не помнишь, что Камень Свободы помог нашим предкам убить врагов? — с насмешкой спросил Вииль-Ваал.

— Разве свобода нужна для того, чтобы убивать? Нет, брат Вииль-Ваал. Говорящий Камень Свободы мог нам рассказать, как обрести свободу. Но мы убили того, кто мог нам помочь этот камень найти!

— Старый идиот! — впервые разозлился Вииль-Ваал. — Свободы нет, не было и не будет!

Старейшина племени высунул голову из маленького окошка мундулло.

— Дамир! Мамир! Взять его! — позвал он охрану, но никто не ответил.

Вииль-Ваал выскочил во двор. Чуть поодаль на траве лежали связанные в клубок два брата-мастодонта Дамир и Мамир. Из клубка беспорядочно торчали руки и ноги. Широченные силачи не подавали признаков жизни.

Разъяренный Вииль-Ваал заскочил обратно в дом.

— Что ты с ними сделал?

— Наказал, — спокойно ответил колдун. — Потому что старость нужно уважать.

— Что тебе надо, ублюдок? — заорал вождь.

— Брат… — начал Хуур.

— …Ты мне не брат! Что тебе надо, злодей?

— Мне нужен говорящий Камень Свободы, — невозмутимо улыбнулся Хуур, будто зашел попросить щепотку соли.

— Где я тебе его возьму, безумец?

— Его возьмет тот белый, которого я прислал к тебе.

Впервые за все время глаза колдуна обрели живой оттенок.

— А я отберу его у белого… Только я один заслуживаю этот Камень, — добавил Хуур. — Только я один. А он — возьмет…

— …Он ничего не возьмет! Потому что он уже умер! — воскликнул Вииль-Ваал, торжествуя оттого, что хоть как-то смог насолить своему брату. — Я послал за ним смерть…

* * *

Лавров очнулся от недолгого сна. Весь день моторная лодка Ислама, снабженная мощным двигателем, выйдя на глиссирование[1], шла относительно спокойными водами океана. Это была даже не лодка, а небольшой катер. Виктор не был профессиональным механиком, но большинство мальчишек с детства тянет к технике, а не к куклам. Поэтому о том, как работает четырехтактный двигатель внутреннего сгорания, украинец знал не понаслышке. С утра он, как и обещал, помог сомалийцу отрегулировать мотор, и теперь плавучее средство пиратов шло без особых усилий со скоростью чуть больше двадцати миль в час.

Лаврову очень повезло, что не штормило. Как это ни удивительно для такого опытного путешественника, но он ни разу в жизни не попадал в настоящую качку, и неизвестно, как бы себя повел его организм в этих условиях. Морская болезнь проявляется у всех по-разному. Кого-то начинает тошнить с шести баллов, кого-то — с десяти, а кто-то, как шутят моряки, увидит качающуюся люстру дома, и ему уже нехорошо. Был у Лаврова один друг — боевой пловец Сергей Кремень, на которого шторм не действовал вообще. Попадая в десяти-двенадцатибальный шторм, он забирался на самую высокую мачту корабля и, сидя на верхушке, с упоением наблюдал, как плавучее средство кидало с волны на волну, а внизу между водяными гребнями лежала бурлящая пропасть. Романтика. От одного рассказа о таком «развлечении» становится не по себе, и Лавров не испытывал особого желания попасть в такой переплет. Но сегодня — везло. Теплый спокойный океан был не страшнее родного «чудного Днепра при тихой погоде». Журналист с удовольствием помогал Исламу управлять катером и осваивал работу с GPS-навигатором, который взял у Хорунжего. Ислам же опять завелся, как бесплатное радио. Рассказывал о тяжелой доле сомалийского моряка.

— …Пирата? — уточнил Виктор.

— Ну… да, — поправился Ислам и тут же начал оправдываться: — Но мы же никого не убивали!

«Хорошенькое оправдание для вымогателя, — думал Виктор, слушая россказни Ислама. — «Я же никого не убивал, только автомат к виску приставил»… Так все что угодно оправдать можно. Сейчас еще скажет, что они так на жизнь себе зарабатывают…»

Словно по заказу журналиста Ислам стал рассказывать, как не раз ходил «в рейсы», возглавляя пиратские шайки, захватывающие гражданские корабли и требующие выкуп. Денег в результате получалось немного: все съедают налоги. Какие налоги и где у пиратов налоговая инспекция, Виктор так и не понял. Было ясно, что простой сын скотовода оперирует понятиями, даже не понимая их сути. Слушая весь этот словесный поток, Лавров вдруг задал Исламу вопрос:

— А кто такой Муса?