Все без исключения были обязаны служить в войске либо обеспечивать его живой силой и провизией. Неспособность сделать это влекла за собой штраф в 60 солидов. Штраф был настолько велик, что делал воинскую службу практически обязательной. Один из капитуляриев (декретов) Карла касался именно воинской повинности.

«Каждый свободный человек, владеющий четырьмя мансами (один манс равнялся примерно 135 акрам) или имеющий их в качестве бенефиции от кого-либо, должен обеспечить себя всем необходимым и идти воевать со своим господином либо с его господином.

Тот, у которого есть три манса, объединится с человеком, владеющим одним мансом, и поможет ему так, чтобы он служил за двоих.

Четыре человека, имеющие по одному мансу, должны всячески помогать тому из них, кто один пойдет в армию».

От внимания Карла не ускользал ни один аспект управления государством, поэтому его капитулярии (декреты) касались самых разнообразных вопросов – от управления монастырями и выдачи грабителей из их убежищ до обеспечения безопасности путешественников, спасения крестьян, умирающих от голода, и обучения девочек-сирот почтенными матронами под руководством духовенства. Карл выработал положения, касающиеся этих и сотен других вопросов – светских, духовных, политических, общественных и правовых.

Однако капитулярии, известные под названием «девиллей» (De Villes), были наиболее подробными и обязательными для исполнения. Они были своеобразным «руководством к действию» для управляющих королевскими угодьями. В отчете, который управляющие должны были сдавать каждое Рождество, следовало указать все принадлежащее королю имущество, вплоть до последнего гвоздя, яйца или дощечки. В период правления Каролингов все угодья делились на сеньоральные земли и данники (то есть земли, с которых взималась дань). Первые, получившие при более поздней манориальной системе название земельной собственности, несдаваемой в аренду (или поместий), находились под непосредственным управлением короля, землевладельца (феодала) или аббата (настоятеля монастыря), если земли были церковными.

Королевские владения были многочисленны. Все производимое или выращиваемое на этих землях было самого лучшего качества, будь то лошади, скот, фрукты, овощи, цветы или декоративные птицы вроде фазанов, поскольку Карл своим указом повелел: «Угодья, которые мы выделили для нашего собственного пользования, должны целиком удовлетворять только наши нужды, а не кого-либо другого.

Следует тщательнейшим образом следить, чтобы все, производимое руками: бекон, копченое мясо, колбаса, солонина, вино, уксус, горчица, сыр, масло, солод, пиво, медовуха, мед, воск, мука – изготавливалось чистыми руками и в чистом помещении…

Во всех наших поместьях в жилых помещениях должны быть стеганые покрывала, подушки, постельное белье, скатерти и накидки для скамеек».

Любое поместье было полностью автономным, поскольку каждый управляющий должен был иметь в нем «кузнеца, золотых и серебряных дел мастера, башмачников, гончаров, плотников, оружейников, рыбаков, маслоделов, мыловаров, пивоваров и других специалистов по производству различных напитков, хлебопеков, мастеров по плетению сетей для ловли рыбы и охоты на дичь и других работников».

Также предписывалось, что жилища работниц должны быть оснащены прочными ставнями, болтами и засовами. В домах должны были быть очаги и погреба, чтобы женщины могли качественно готовить еду. Управляющий должен был обеспечивать все необходимое сырье: «лен, шерсть, вайду, киноварь, марену, скребницы, ворсовальные шишки, мыло, жир и всю необходимую утварь».

Точно так же управлялись угодья монастыря Сен-Жермен-де-Пре, что недалеко от Парижа. В начале IX века из 278 домовладельцев, поименованных в двух реестрах настоятеля монастыря, только двадцать пять были рабами. Четыре века спустя рабов не было вообще, однако почти все крестьяне, за исключением нескольких, стали крепостными. При Карле Великом работники были преимущественно свободными, однако вид и размер услуг, денежных выплат и арендной платы, поставляемых ими землевладельцу, зависели от статуса каждого отдельно взятого работника.

Одного из арендаторов земли аббата звали Фрамбер. Он жил в маленьком деревянном домике, стоявшем в группе таких же убогих строений. В определенное время года вместе с другими арендаторами он должен был вспахать определенное количество сеньоральных земель аббата. Помимо этого управляющий мог в страду вызвать его на дополнительные работы. Позднее этот вид работ получил название поденной и «даровой» работ. Фрамбер и другие арендаторы выполняли и иные виды работы: рубили лес, пилили дрова, чинили амбары и заборы. Помимо этого Фрамбер должен был платить за предоставленные ему привилегии: он поставлял аббату телегу дров за собранный в лесу хворост, бочку вина – за право пасти овец в том же лесу и т. д. Каждый арендатор должен был выплачивать налог на содержание войска, часть которого, в свою очередь, собирал с субарендаторов. Размер налога составлял один или два серебряных – или их эквивалент: бык или две овцы. И это – помимо обязательной военной службы. Кроме того, Фрамбер должен был поставлять монастырю определенное количество зерна, вина, масла, кур или яиц. Удивительно, откуда у него брались время и силы, чтобы обрабатывать собственный клочок земли и ухаживать за своими виноградниками.

Жена Фрамбера работала ничуть не меньше его. Ей надо было смотреть за детьми, кормить птицу, собирать яйца, пасти свиней, ткать, шить, красить ткань для плащей и туник, которые носили мужчины, а также для длинных, перехваченных поясом платьев для себя и дочерей. Тем не менее даже у крестьян были свои праздники и выходные. Они появились благодаря церкви, и Карл Великий издал закон, по которому воскресенье назначалось днем отдыха. В 827 году сын Карла Великого подтвердил право на выходной день: «Следуя слову Господа, мы повелеваем… что по воскресеньям не выполняются никакие низкие работы: пахота, уборка зерна, молотьба, работа в карьерах и строительство домов. Не должен также человек работать в саду, ходить в суд или охотиться. Однако в воскресенье разрешается двигаться к войску, возить еду либо (при необходимости) сопровождать тело господина к могиле. Женщины не должны ткать и шить одежду, прясть шерсть, изготавливать пеньку, принародно стирать белье или стричь овец; в этот день они могут отдыхать. Но повелеваем им всем собираться на мессу в церковь».

И все же иногда, в праздники, Фрамбер и его товарищи навлекали на себя осуждение церкви. Они любили петь и танцевать, и их веселье и развлечения часто граничили с бесстыдством и святотатством; их песни были грубыми и иногда богохульными – как наследие языческих времен. Да и плясали они иногда не только в церковном дворе, но и в самой церкви, даже когда шла служба. В одной епархии священник запретил танцы в церкви по церковным праздникам. Но в другом приходе «некоторые молодые люди имели привычку въезжать в церковь на деревянных лошадках и плясать в масках и «маскарадных» костюмах. Один молодой человек отказался прекратить эту забаву. Когда он однажды ворвался на своем деревянном коне в церковь, где вся паства была погружена в молитву, на самом пороге церкви его охватило и поглотило пламя».