Постепенно клоунада Райли рассмешила и Макса. Райли он знал года два, познакомившись через общих друзей. Насчет своего прошлого этот парень не распространялся и ловко уходил от расспросов. Зато Райли был душой любой вечеринки, а про выпивку и говорить нечего. Он обладал просто чудовищной способностью вливать в себя любое количество горячительного. Пил все, что содержало мало-мальски достаточное число градусов, и при этом не превращался в алкоголика. Более того, умел пить не пьянея, сколько бы бутылок его ни окружало. Скажете, безумие? Может, и так, но, кроме спиртного, Райли больше ничем не баловался. Даже марихуаной. Если ему предлагали косяк, Райли неизменно отказывался, говоря, что травка его не интересует. Такая самодисциплина и самоограничение искренне восхищали Макса.

Но и у Райли были свои пристрастия: автомобили и женщины. Куча женщин.

Кто-то больно ударил Макса по локтю. Обернувшись, он увидел своего лучшего друга Картера. Тот успел прилично набраться. Картер обнимал за талию крутую брюнетку, не обременявшую себя излишней одеждой.

– Ну улыбнись же, чувак, – сказал Картер, сам улыбаясь во весь рот. – Расслабься. Вечеринка, как-никак.

Макс кивнул и наклонил недопитую бутылку пива в сторону Картера:

– Со мной полный порядок.

Макс сосал пиво, чувствуя, что кокаиновая дорожка, которую он втянул в себя около часа назад, начинает терять силу.

– Нюхнуть не найдется? – спросил он Картера.

Картер порылся в кармане джинсов, достал мешочек и протянул Максу:

– Держи, приятель. Советую глотнуть чего-нибудь покрепче, а потом с кем-нибудь приземлиться. И улыбку нацепить не забудь. А то ходишь с кислой физиономией, как проповедник.

Повод засмеяться появился у Макса через несколько секунд. Картер споткнулся о диван, повалился на него с новой подружкой и тут же принялся тискать брюнетку и целоваться взасос.

Устами придурка глаголит истина. Картер был прав. Максу скоро стукнет двадцать два. Большой мальчик. Можно и оторваться по полной, сбросив с себя петлю горя, которое не отпускало его вот уже полтора года, со дня смерти отца. Макс боялся ясности в голове и потому глушил и ясность, и душевную боль кокаином и пивом. Вот и сейчас он совершал привычный, хотя и опостылевший ритуал. Макс прекрасно знал, что вплотную подошел к опасной черте, но, по горькой иронии, опасность придавала хоть какой-то смысл его существованию. И потому он втягивал ноздрями кокаин из мешочка, разбавляя пивом.

– Ты пришла! – вдруг завопила какая-то из гологрудых, облитых водкой девиц.

Ее возглас заставил Макса поднять голову от мешочка. Костлявая рыжая встала из-за стола, торопливо натянула футболку (к неудовольствию парней) и почти побежала через гостиную к двери.

Макс снисходительно усмехался… пока не увидел вошедшую. Черт! Рослая блондинка… Именно блондинка, причем натуральная. Макс умел отличать натуральный цвет волос от яркого, насыщенного оттенка, упакованного в красивую бутылочку с красителем. У незнакомки были волосы цвета светлого меда, с пепельным оттенком. Это чудо покоилось на худеньких плечах, облаченных в красный топик с короткими рукавами. Черные джинсы облегали ноги так плотно, что казались второй кожей. Незнакомка была… Она была чертовски красива.

– Идем, познакомлю тебя с Райли! Знаешь, что он умеет? Разливать водку по сиськам, а потом слизывать!

Рыжеволосая качнулась и потащила незнакомку прямо на кухню.

Макс успел заметить, что блондинка вовсе не в восторге от бардака, в который попала. Чувствовалось, она не из тех девиц, кто запросто снимет футболку и позволит незнакомым парням поливать ей сиськи водкой. Эта мысль затронула в душе Макса какую-то неведомую струну, вызвав такое же новое для него, непонятное ощущение. Блондинка двигалась легко и с изяществом. Макс вытянул шею, чтобы следить за ее перемещением. Блондинка обходила гостей, которые перестали для него существовать, превратившись в досадную помеху.

– Райли, хочу тебя познакомить. Это Лиззи, моя лучшая подруга. Лиззи, познакомься с Райли.

Лиззи сдержанно улыбнулась. Рыжеволосая обвила руку Райли вокруг своей талии.

Какая чудная улыбка была у этой Лиззи. И белые ровные зубы идеальной формы.

– Привет, Лиз, – улыбнулся ей Райли. – Выпить хочешь?

– Я не Лиз, а Лиззи. Спасибо за предложение, но я за рулем.

Макс не помнил, чтобы кто-нибудь из девиц отказывался, когда Райли предлагал им выпить. Это даже считалось дерзостью. Макс видел, как у Райли вытянулась физиономия, но уже в следующую секунду тот громко расхохотался:

– Так у нас, Лиззи, есть выпивка на все уровни трезвости. Думаю, от «спрайта» ты не откажешься.

Раньше, чем Лиззи успела ответить, Райли налил ей большой стакан «спрайта» и подмигнул. Улыбка Лиззи имела оттенок снисходительности и была до жути сексуальной. Макс подобрался к ним поближе. Мешочек с кокаином он запихал в задний карман брюк. Сейчас ему было не до него.

Лиззи пробыла на вечеринке минут сорок, и все это время Макс не сводил с нее глаз. Она была не только красивой, но и остроумной; за словом в карман не лезла, хотя и не выходила за рамки добродушного подшучивания. Несколько раз она оглядывалась на Макса. В ответ он мягко улыбался и кивал. И каждый раз на щеках Лиззи появлялся румянец – такой же натуральный, как ее волосы.

Макс был спец по цветистой болтовне, на которую ведутся девицы. Окажись на месте Лиззи другая, он бы немедленно влез в разговор и начал ее охмурять.

Но сейчас что-то удержало его от привычного шаблона поведения. Что-то незнакомое и пугающее. Интуиция подсказала ему: с Лиззи нельзя заигрывать. С ней нужно быть честным и открытым, иначе… можно и без яиц остаться.

В тот вечер он не сделал попытки познакомиться с Лиззи, но знал: ему обязательно нужно снова увидеть ее.

* * *

Реабилитационный центр занимал внушительную территорию. Целых пятнадцать акров, если точно. Пока снежный покров в центральной части Пенсильвании еще не достиг уровня непроходимости, Макс бродил по дорожкам и лужайкам, останавливался, чтобы выкурить сигарету, и шел дальше. Здесь он впервые убедился, что тишина бывает пронзительной и звенящей. Какое там наслаждение тишиной! Для Макса, выросшего в мегаполисе, тишина оказалась худшей пыткой, чем оглушительный шум. Он привык к какофонии звуков Нью-Йорка. Адаптация к просторам заснеженных полей и чистому воздуху была достаточно тяжелой.

Сеансы с Эллиотом были частыми: по пятнадцать раз в неделю. Остальное время Макс тратил на прогулки, бродя без всякой цели, а также на музыку и чтение. Поначалу, когда он только выбирался из кокаиновой удавки, это было здорово и даже нравилось ему. Темп жизни замедлился до скорости улитки. Но через две недели эта медлительность уже раздражала, безделье – тоже. Эллиот обещал: как только будет пройдена необходимая фаза медикаментозного лечения, Макс сможет ходить в спортзал и заниматься с персональным тренером. По правде говоря, он рвался в спортзал. Скопившееся напряжение требовало сброса, а то у него плечи уже начали сутулиться. Но раньше, чем Эллиот даст заключение, путь к занятиям на тренажерах был для него закрыт. Изволь ждать. В качестве альтернативы Максу предложили ходить в класс йоги.