Турции и России в Причерноморье. Смягчил условия передвижения купеческих судов и русских военных кораблей через проливы Босфор и Дарданеллы. Его трудами были заложены основы в мирный договор 1799 года.

Неожиданно карета резко накренилась вправо. Кутузов отвлёкся от воспоминаний, недовольно заглянул за занавеску. Колёса кареты увязли в глубокой жиже растаявшей дороги. Вокруг заметались офицеры, принуждая эскорт сопровождения к энергичным действиям по немедленному продолжению движения кавалькады командующего.

Остановившиеся посреди огромной лужи лошади под ударами кнута кучера и казацких нагаек в беспорядке заполошились, безуспешно упирались копытами усталых ног в вязкую глину, расплёскивали вокруг грязную жижу.

– Охолони малость! Что, проспал? Не мучай коней, коли сам виноватый. Леший тебя возьми. Лютуешь теперь? – прикрикнул строго на возницу пожилой, но ещё крепкий собой казачий унтер.

Ловко вскочив ногами на седло, оттолкнувшись, стремительно перелетел коршуном на спину запряжённого в упряжку коренным коня.

– Но-о! Давай, родимый, давай, вперёд! – ободряя уставшую животину, кричал казак, вонзая шпоры в бока ошалелого коня.

Тот встрепенулся. Ища твёрдый грунт, стал торопливо перебирать ногами и, зацепив копытом твёрдую кочку, медленно сдвинул карету с места. Другие лошади в упряжке усердно помогали ему.

Так под гиканье казаков, под их подбадривающие возгласы карета медленно вылезла из лужи.

– Братец! – обратился Кутузов к адъютанту. – Что-то ноги затекли, мне бы прогуляться чуток.

Адъютант, молодой майор из штабных, по природе своей сухой и молчаливый, своё дело знал и исполнял его отменно, приоткрыл дверь, подал знак конному офицеру. Тот мигом спешился, подбежал к карете, откинул ступени. Стал рядом, вытянулся во фронт, отдал честь Кутузову.

Михаил Илларионович, опираясь на крепкую руку молодого капитана, медленно сошёл на сырую, только что вытаявшую из-под снега землю.

– Смотрите же, какое чудо, ещё снег не сошёл, а на проплешинах уже цветы растут, – восторженно проговорил генерал, разминая затёкшие от долгого сидения ноги.

Михаил Илларионович достал платок, обмакнул выступившую слезу. Случайный человек мог бы умилиться такой сентиментальности пожилого генерала. На самом деле двойное тяжелейшее ранение практически в одно и то же место головы напоминало о себе.

Принесли походный стул, раскладной стол, умывальник, другие принадлежности. Пока все приводили себя в порядок – поспел самовар. Раннее весеннее солнце ласково пригревало, даже немного расслабляло.

Поев холодной телятины, швейцарского сыру, откушав чаю с баварским печеньем, Кутузов прогулялся к высокому берегу Днестра. Полюбовался сверху открывшимися дивными далями. Медленно ступая, возвратился, дал команду майору двигаться далее. Дела ныне не давали времени на передышку. Его ждала армия.

Волей государя Александра I, по его приказу, Кутузову было предписано срочно прибыть в штаб-квартиру в Бухаресте и вступить в командование Молдавской армией.

В секретной депеше ему ставилась задача активизировать боевые действия против значительных сил турецкой армии, но при этом быть осторожным, не провоцировать турок, избегать прямых сражений, дабы избежать больших людских и имущественных потерь. Необходимо было сохранить армию для использования её в предстоящих боевых действиях с Наполеоном.

В ряде крепостей по берегам Дуная находились русские гарнизоны, которые держали под контролем не только сами крепости, но и прилегающие окрестности. Главной же задачей ставилось склонить османскую Порту[1] к переговорам и любыми способами в итоге принудить турок заключить мир. Дабы, в случае вступления Наполеона на российскую землю, а сомнений о предстоящей войне с Францией уже не было, турецкая армия не смогла бы оттянуть на себя часть русских сил.

Через некоторое время кавалькада командующего, растянувшись на добрую версту, продолжила движение. Михаил Илларионович, прикрыв глаза, снова погрузился в воспоминания и размышления.

До этого Молдавской армией[2] командовал прославленный генерал от инфантерии Николай Каменский, но в связи с его болезнью и последующей смертью армию временно принял генерал-лейтенант Александр Фёдорович Ланжерон (Александр-Луи Андре де Ланжерон де Сесси). По происхождению француз, убеждённый монархист, он не принял революцию, не стал присягать новой власти, попросился вместе со своим другом, герцогом де Ришелье, на службу в Русскую армию. Александр I, недолго думая, дал своё высочайшее согласие.

Образованные офицеры, понимающие дворцовый французский политес и одновременно разбирающиеся в иерархии военного ведомства Бонапарта, были очень кстати. Но после неудачного сражения под Аустерлицем недовольный исходом дел русский государь был суров, считал виноватыми в поражении всех, вымещал своё неудовольствие на офицерах, которые попадались под руку.

Не миновала царская кара и французских друзей: вместе с герцогом де Ланжерон был назначен служить в далёкую, неустроенную, пустынную Одессу. Знал бы государь, какую добрую службу он сослужил друзьям и России. Неожиданно они проявили незаурядные способности по руководству строительством и развитию этого молодого города.

До этого в создании города, от штурма турецкой крепости Хаджибей до строительства первых строений (каменных казарм, административных зданий и оборонительных сооружений), принимали активное участие неаполитанец де Рибас и его друг из далёких Нидерландов – де Волан. Все вместе они внесли огромный вклад в строительство и развитие этого славного в истории России города.

Особенно отличился герцог Эммануил Осипович де Ришелье, будущий первый генерал-губернатор Одессы, настоящее и полное его имя Арман-Жан де Виньеро дю Плесси де Ришелье, его дед был маршалом Франции, а отец – генералом Франции. Его дядя кардинал Арман-Жан дю Плесси де Ришелье был знаменитым министром короля Людовика XIII.

Под руководством Эммануила де Ришелье унылый, грязный, бесформенный городишко расцвёл по-настоящему. Был создан торговый порт. Отстроены великолепные здания, вдоль улиц высажены деревья, в молодом городе появились парки, построены католическая и православная церкви, созданы театр, учебные заведения, а позже, с приложением большого труда, упорства и мудрости, появился университет. Все дороги замостили гранитным булыжником.

Под его руководством Одесса стала самодостаточным, а далее – прибыльным городом с внушительным бюджетом.

Этого незаурядного административного, политического, военного деятеля ждали впереди великие дела, не говоря о том, что он впоследствии будет удостоен должности премьер-министра Франции. Но всю жизнь он мечтал вернуться в Южную Пальмиру России, цветущий город Одессу.

А пока кавалькада главнокомандующего Дунайской армией спешила в Бухарест, где его ждали в штаб-квартире генерал-лейтенант де Ланжерон и его друг, соратник герцог де Ришелье. Нельзя сказать, что Александр Фёдорович принял это известие с восторгом, в душе тайно надеялся на назначение главнокомандующим своей персоны и приложил для этого немало усилий. Но не сложилось, и в душе графа затаились на долгие годы ревность и неприязнь.

Глава 2

Преодолев тысячу вёрст, конвой Кутузова отклонился западней от Днестра и через двое суток вышел в Буджакскую холмистую степь. Следуя рекомендациям разведки, взяли направление к Вулканештам, надеясь переправиться в этом населённом пункте через болотистую, особенно