рожки да ножки. Затопчут и загадят гуано за каждым сталагмитом. У нас это быстро, глазом моргнуть не успеешь.

– О, наш Цицерон закончил толкать речь.

– Кто? – не понял Максим, о ком речь.

– Оратор один древнеримский.

– А, – радостно осклабился водитель, – наш Штырь поорать любит.

Михаил едва удержался от интернационального жеста в виде встречи ладони с лицом.

– Максим, я намекаю, что тебе пора за баранку твоего пылесоса. Штырь к машине побежал, а ты тут со мной лясы точишь. Оратор только разговелся на Михалыче, как бы тебе под горячую руку не попасть.

– Ёпт! – Помянув для порядку женщину с пониженной социальной ответственностью, Максим сайгаком сорвался к «летучке».

– Дан приказ ему на запад, мне в другую сторону, – усмехнулся Михаил, направляясь в сторону вагончика-нарядной.

Через минуту тропка, петляющая между высоченных сосен, привела к заветной цели с тихо порыкивающим у вагона бульдозером. Толкнув пластиковую дверь, Михаил чуть не задохнулся от висевшего в помещении табачного кумара.

– Мужики, вы часом не охренели? – для проветривания оставив открытой дверь, спросил он. – Если я топор метну, он повиснет или поплывёт?

– Если ты кинешь топор, то кого-нибудь зашибёшь, – под общие смешки ответили ему. – Штырь укатил?

– Укатил, радуйтесь, что он вам на радостях не прописал за курение в неположенном месте. Совсем без голов, что ли? ЧП на объекте, вы бы ещё кальян тут организовали.

– О, зачётная мысль, – воздел вверх мясистый палец широколицый и вечно красноносый нарядчик Василий Мотыгин. – По закону в общественных местах запрещено курение сигарет, а о кальянах ничего не сказано. Так, мужики, ни у кого лишний кальян в хозяйстве не завалялся?

Народ радостно загомонил, обсасывая инициативу со всех сторон и дополняя её разными рацпредложениями, в конце концов доведя мысль до организации на участке хамама, спиртзавода и публичного дома на закуску. Позубоскалив несколько минут, компания вернулась к теме, прерванной появлением Михаила. Как ни странно, болтовня, сопровождающаяся усиленным уничтожением табака, шла о глобальном воздействии человека на климат Земли.

– Да как вы не понимаете, – ударив ребром ладони о ладонь, распалялся бульдозерист Полипов Сергей – рябой мужик с худым костистым лицом, отчего у окружающих постоянно создавалось впечатление в вечной недокормленности бульдозериста, хотя в столовой тот уплетал так, что спина бугрилась. Злые языки утверждали, что Полипов ест за себя и за того солитёра, раз не в коня корм. – Всё, хана нашему шарику!

– Да с чего ты взял?! – старательно пряча усмешку, едва ли не грудью наезжал на него Василий Мотыгин, обожающий подкалывать своего закадычного оппонента.

– Да вы вокруг посмотрите! Тайгу, считай, под корень вырубили, зверьё выбили. Ты, может быть, не помнишь, но мы ещё десять лет назад тут зайцев и фазанов пачками брали. Где теперь эти зайцы и фазаны? А рыба где? Кончилась рыба! Климат тоже поменялся. Куда ни плюнь, всюду смерчи, ураганы. У нас – то заливает, то сушит. Вообще, диких мест в природе совсем не осталось, сколько сейчас людей на планете? Миллиардов семь, а скоро ещё больше станет, что им жрать прикажешь? Пить и есть все хотят, а воды нормальной-то и нет, всю отравили, а что не отравили, то вся на северах да на югах. – Какие ещё севера и юга?

– Антарктика и Арктика. Богатые страны уже давно вовсю айсберги к себе трелюют. Между тем ледники тают, кто бы там что ни говорил.

– А это при чём? – не отставал Василий.

– Да что вам объяснять, – расстроенно махнул рукой Сергей, у которого начали заканчиваться аргументы в пользу собственной правоты. – Вымрем мы, как динозавры.

Краем уха прислушиваясь к пустопорожней полемике, убивающей рабочее время, Михаил протиснулся за угловой столик, где, не откладывая дело в долгий ящик, принялся быстро набрасывать объяснительную. Бумагу так и так стребуют, так чего тянуть, спрашивается? Исчеркав два листа в попытках красиво описать ЧП и свою полную непричастность к происшествию, Михаил обогатился знаниями о мире, в котором человечество вымерло в один миг. Наконец, поставив последнюю точку, он поднял взор на «паровозное депо», дружно коптящее сигаретами потолок.

– Так, мужики, выкиньте телевизоры к чёрту, а Полипова на пушечный выстрел не подпускайте смотреть РЕН ТВ, у него скоро марсианские полипы в голове пропишутся.

Отозвав в сторону начальника участка, Михаил обвёл взглядом импровизированную курилку:

– Петрович, что не разгонишь камарилью к хренам?

Не надоело хрень всякую слушать?

– Шабаш на сегодня, пусть до вахтовки развлекаются, – нырнув в карман за тыквенными семечками, с ходу ответил на вопрос начальник участка. – Командиры с конторы приказали все работы свернуть до выяснения обстановки, так что сидим, в потолок плюём. Пока «длиннорукого» не откопают и не обследуют пещеру, все работы сворачиваются до особого распоряжения. Персонал переводят на второй участок, такие вот пироги с котятами, Миша.

Снимают нас. Только я боюсь, что ни фига никого на второй участок не переведут, а выпнут всех в отпуск без сохранения зарплаты. У нас всё всегда через одно место делается.

– А кто откапывать будет?

– Специалисты, Миша. Найдут профессионалов, чтобы не повредить уникальный природный объект, а то, что мужики без денег сидеть будут, всем до фени.

– Да ладно, не нагнетай, Виктор Петрович.

– Сам не хочу, – сплюнув в газетный кулёк шелуху, ответил посмурневший Петрович, – только чует моё сердце и седалище подвывает, что придётся переделывать проект, ПИР3 тоже медным тазиком накроются, а там до греха с финансированием недалеко, сроки-то срываются, а строительство на контроле у Москвы, как бы нам лавочку не прикрыли, Миша.

– Если так копать, до конца света дорыться можно.

И столкнётся Земля с небесной осью, точно тебе говорю!

– Сплюнь, – сверкнув широкими желтоватыми зубами, ухмыльнулся Виктор Петрович, – до тебя местный курултай тоже с натыкания на небесную ось начался.

Покачав головой, Михаил вспомнил о забытом в микроавтобусе мобильнике и вышел из нарядной. Чем бы детки ни тешились, лишь бы они не плакали. Хотя будет неприятно, если сбудется прогноз Петровича. В данный момент судьбы мира и человечества Михаила не трогали от слова совсем, но удар по кошельку будет сродни столкновению с небесной осью. Отпуск без сохранения зарплаты в наши непростые дни куда хуже мгновенного вымирания человечества, ибо жизнь без денег уже не жизнь, а жалкое существование.

Забрав мобильник и проверив пропущенные вызовы, Бояров задумчиво поплёлся к провалу с торчащим из него ковшом.

– О чём задумался? – гулкий бас незаметно подступившего со спины экскаваторщика вырвал мужчину из тяжёлого водоворота дум.

– Да так, Михалыч, своих хочу сюда привезти. Как вытащат твой агрегат, облагородят вход, так сразу. Точно, в феврале или марте