Антош скрепил нас в объятья. Я закрыл глаза и воспроизвел в уме сцены, ярко отпечатавшихся в нем сюжетов книги. Мы оказались на свету перед большим зданием банка одной удаленной от оживленных галактических маршрутов планеты. Вокруг нас на стоянке висели гравилеты, под днищем которых зыбким маревом струилась неведомая мне энергия убирающая гравитацию.

— Банк? — Удивилась кошка. — Ты мечтал его ограбить?

— Ну, не совсем я. Но я часто представлял героя похожим на себя. Пройдемте внутрь, чтобы не пропустить самого интересного.

Я поправил змея, повисшего у меня на спине, как коромысло и направился к дверям. Робот охранник просканировал нас сенсорными зенками и не заметил ничего подозрительного.

— Уф. — Выдохнул Антош. — Не доверяю я этим железкам, изображающим из себя людей.

— Тсс, роботы здесь могут не доверять говорящим змеям.

Я указал на ряд кресел напротив касс. Мы разместились на них и стали ждать представления. Не прошло и минуты, как в дверях появился подросток, очень похожий на меня в пятнадцатилетнем возрасте. Я сразу понял, что это тот, кто нам нужен.

— Смотрите за тем парнишкой. — Кивнул я в сторону дверей.

Антош, что очень подозрительно для дикого животного, поднял голову и уставился туда, куда я указывал. Тем времен паренек вынул из сумки какой-то аппарат и прихватил створки съехавшихся дверей банка. Они загудели, и задымились. Робот охранник, почуяв работу, направился к пареньку, на ходу озвучивая статью его проступка. Он приблизился к нему вплотную, нависнув над ребенком пластиково-металлической тушей. Паренек совсем не испугался, вынул другой аппарат из сумки, похожий на оружие и выпустил роботу в грудь синий разряд мощного электричества. Робот потерял равновесие, задымился и шумно рухнул навзничь.

Ляля ухватила меня за руку.

— Погоди, то ли еще будет. — Пообещал я кошке.

Паренек перешагнул дымящееся чучело робота и направился к окошку кассы. Грубо оттолкнул от него дамочку, которую обслуживали в этот момент, и сунул в окно еще одно устройство из своего многочисленного арсенала. Кажется, с кассиршей взаимопонимания быстро достигнуть не удалось. Раздался выстрел, перепугавший всех посетителей банка. Подросток, пытаясь придать своему голосу веса, сделал его грубее, чем он был на самом деле и жестко потребовал денег. Кассирша, осознав, что ей угрожают по-настоящему, закатила глаза под лоб и свалилась со стула.

— Жорж, мне страшно. — Ляля громко зашептала мне прямо в ухо.

— Мы в полной безопасности. — Я положил свою ладонь поверх ее. — Всегда хотел увидеть вживую этот момент, рождение великого космического авантюриста.

— Жорж. — Змей снова нарушил договоренность и решил заговорить. — Ты же знаешь мое отношение к насилию. Я возмущен.

— Да ну вас. — У меня сразу пропал интерес к дальнейшему развитию событий.

— Зрелище, на мой вкус, слишком тяжелое для переваривания. — Не удержалась от сарказма кошка.

— Это же классика. Рождение великого человека, державшего правосудие галактики в постоянном напряжении. Человек гибкого ума, мастер перевоплощений, и в то же время ни разу не негодяй. — Мне стало обидно, что моё увлечение не оценили.

— Ты расскажи это той кассирше на полу, когда она очнется.

Я разглядел, как под стеклом респиратора она демонстративно закатила глаза под лоб.

— А он стал иномирцем? — Спросил змей, спугнув старушку, пытающуюся проскочить мимо нас на улицу.

— Нет. Зачем ему это?

— Это я про гибкость ума хотел поинтересоваться.

— Это книга про галактического афериста, а не про афериста-иномирца. Он тот, кем его задумал автор. — Я задумался. — Но есть одна интересная серия книг про принцев-иномирцев. Хотите, я вас свожу в нее?

— Нет. — Ответили Ляля и Антош одновременно. — Пошли домой? — Добавила кошка.

Мне и самому вдруг стало неинтересно. Все-таки свой мир не всегда стоит выворачивать перед другими, иначе случится как сейчас, об него вытрут ноги своим безразличием. Впрочем, я сам так сделал с миром, которым дорожила Ляля. Мы поднялись и пошли к выходу.

— Удачи тебе, Джим! — Крикнул я парню, сгребающему наличность в сумку.

Тот бросил на меня заинтересованный взгляд, но ничего не ответил. Я знал, что у него есть план, рассчитанный до секунд, и моя реплика никак в него не входила. Паренек, похожий на меня, мотнул головой и продолжил распихивать деньги по углам сумки.

Мы подошли к стеклянным дверям, в которые, как ночная бабочка, билась старушка, испуганная ограблением и говорящим змеем. Увидев нас, она испугалась еще сильнее. У нее на глазах, змей обвил нас с кошкой и под лепетание старушки мы исчезли.

— Кофе. — Произнесла Ляля и убежала на кухню.

— А я бы не отказался от чего-нибудь посущественнее. — Змей облизал кончиком раздвоенного языка свой нос. — Не думал, что насилие часть тебя, Жорж.

— Какое там к черту насилие, Антош. Никто не пострадал. Физически. Ладно, Ляля, у нее любовь-морковь на первом месте, охи-вздохи, романтика, а ты чего такой, пацифист недоделанный? Разве не интересно жить, испытывая удовольствие в соревновании с кем-то? В данном случае, с правоохранителями или же криминальными структурами. Разминать свой мозг, придумывая разные авантюрные схемы?

— Нет, Жорж. Однажды, в детстве, я украл игрушку у одного богатого ребенка и чуть не сошел с ума, в ожидании расплаты. Я почти стал психом на почве этого.

— По-моему, ты им стал.

— Не обижайся, Жорж, это твои мечты, не мои.

— Ладно, и ты не обижайся, если я был резок. Пойдем, жахнем кофе с Лялей.

— Кофе? Помнишь, твой папа передавал настойку на облепихе.

— У нее ужасный лекарственный запах, Антош. Моя мать натирает ей ноги перед сном.

— У меня нет ног, и мне кажется, я слегка занемог.

— Ладно, идем. Подстегнешь свое воображение. Теперь твоя очередь показать нам свою мечту.

Мы вошли на кухню одновременно с забурлившей на плите гейзерной кофеваркой. Ляля, с выражением отстраненности на лице, разлила кофе в две кружки. Я вынул из холодильника бутылку с ярко-желтой жидкостью и плеснул змею в его кружку с огромной ручкой.

— Ну, друзья, — я поднял свою емкость, — я понял, что некоторые наши мечты подобны старым вещам, которые лежат годами в чулане, но рука не поднимается их выбросить, потому что когда-то они представляли для нас особенную ценность. Не стоит их вынимать на свет божий, обсмеют. Дело даже не в том, откуда они взялись, подсмотрены или прочитаны, дело в том, что это часть нас, сформировавшая нашу личность.

— Полностью поддерживаю. — Змей широко разинул рот и влил в себя облепиховую настойку.

— Не самая лучшая часть моей личности. — Кошка отхлебнула кофе. — Слишком оторванная от жизни, киношная.

— Да и из меня галактический авантюрист никогда бы не получился. Я