Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Девятое! Ого, ты определённо повидал многое.
— Да, всякое бывало. Да я ладно, скажи Кэм, как у тебя с усталостью и вообще с физикой. Чувствуешь что-то?
— Иногда какие-то боли. Думаю, это старые ранения. Устаю под вечер, но я неплохо натренирован в этом плане. Достаточно часа и я опять готов.
— Ну а друзья, знакомые, что они советуют? Я знаю, эта работа не из лёгких. Какие планы на будущее?
— Да ну, о чём ты! Знакомые только по работе. Когда я дома, либо сплю, либо тренируюсь. Порой мне кажется, что какое-то событие в моей жизни изменило, её привычный ход. Я живу только здесь, ну или вообще существую только на работе.
— Слушай Кэм, что-то уж у тебя всё слишком печально. Давай ка ещё выпьем, а?
— Мне понравилось, очень вкусно и ароматно. Хочу тебя ещё раз поблагодарить за всё, — сказал орион проникшись. Неожиданно для самого себя он вдруг положил ладонь на плечо своего клиента.
— Извини! — осёкся он вдруг и убрал руку.
— Всё в порядке. Нормально, это по-людски. Странно, я уже дано не встречал таких как ты. Одни пресмыкаются, другие злятся и ненавидят, если, конечно, у них есть хоть какой-то характер. Ты остаёшься самим собой Кэм, это важно. Ты хороший парень! Давай выпьем за встречу, — и две человеческие фигуры, освещаемые бликами мезозойского костра, сделали по одному глотку их серебристой фляжки.
— Когда-то вот так же, как сейчас, я сидел у костра. Мысль о том, что мы в данный момент реально единственные люди на этой планете, одновременно и пугала, и завораживала меня. Я смотрел на его красные языки и думал, что это, наверное, первый человеческий костёр в этом временном отрезке! Странно, он всегда действует как-то завораживающе, ты не находишь? Всегда смотрю на пламя и думаю, к каким временам это всё восходит. Кто всё это в нас заложил! — сказал вдруг Мэлтон, глядя на огонь.
— На меня огонь не производит такого впечатления. Даёт тепло, это понятно. Отпугивает разных тварей-тоже. Но о его каком-то странном действии на нас, я никогда не задумывался. — признался Камео.
— Не знаю почему, но я готов смотреть на него часами. Определённо, он навевает воспоминания и размышления.
— И ты тогда действительно был один? — вдруг спросил Камео.
— Ты о чём Кэм?
— Ну ты сказал, что тогда в первый раз у костра.
— Не знаю, наверное… Да какое это имеет значение, сама по себе мысль об этом уже сводит с ума, — ответил Мэлтон, не отрывая взгляд от костра.
— Люди, по сути, большие чудаки. Я люблю иногда наблюдать за животными, не в прицел, нет! К охоте я тоже пришёл не сразу. Так вот, думаю у животных нет таких проблем как у нас, они живут в неосознанной гармонии с природой. В этом их счастье, а может и беда, не знаю! Но я знаю точно, что причиной всех наших проблем является наш разум. Хотя, впрочем, он так же является их решением. Нас вообще очень щедро наградили и одухотворили, в этом проблема. Мы не понимаем своего счастья, начинаем ковыряться в себе и задавать вопросы. Да и живём-то мы больше чувствами, не рационально. Делаем много глупостей, под действием эмоций и тому подобного, но как не странно, мне кажется, что в этом и есть смысл нашей жизни. Думаю, это того стоит. Жизнь дана, что бы жить и чувствовать её во всех проявлениях! Ведь если не совершаешь всех этих глупостей и ошибок, не ощутишь их последствий. Тогда чего ради? Она состоит из всего этого. Вот, например, мы создаём что-то для своих потребностей, это понятно и поддаётся логике. Но, казалось бы, в поступках, совершённых под воздействием чувств или эмоций рационального зерна просто нет. И это не всегда нужно рассматривать логически, да и не по-человечески это, так рассматривать! Например, бескорыстно пожертвовать чем-то, для кого-либо. С тобой такое бывало Кэм? — он повернулся к ориону и посмотрел ему в глаза. Камео смотрел, не моргая открытым, почти наивным взглядом.
— Мне это не знакомо Мэл. Может я и испытывал что-то подобное, но, к сожалению, я ничего не помню.
— Кэм, дружище, мы должны это исправить! — Мэлтон тряхнул головой и поднялся. Сделав несколько шагов туда и обратно, видимо о чём-то размышляя, он вновь вернулся на место. В этот момент он явно что-то решил для себя, определённо что-то важное. Несколько мгновений молча смотря на играющие друг с другом, рыжие языки костра, Мэлтон вдруг вновь вернулся к прерванным размышлениям.
— Ну или, например создание стихов или музыки. Это ведь идёт из самого сердца, как говорили раньше, но всё же, что побуждает нас создавать подобное? Чувства? А сама музыка, это ведь необъяснимо! Как она воздействует на нас? Вызывает эмоции! Мне всегда было интересно чувствуем ли мы то же, что и её создатель? — продолжал взахлёб Мэлтон.
— Она вызывает у меня смешанные чувства. В ней существует нечто…
— Ну это понятно Кэм, у тебя была какая-то травма. Ты восстановишься, ты должен восстановиться. Мне вообще кажется, что человеку нужен только человек и никто иной. Мало кто может заменить настоящего человека. Ведь только люди могут делиться чувствами, разделять их с кем-то, кто их понимает. И понимают их только им подобные! И вообще, все эти науки, поиски истины и первопричин, это всё ничто иное, как жалкие попытки самопознания. Все наши изыскания сводятся к поиску причин нашего возникновения или подтверждения нашей сингулярности во вселенной. А это естественно прировняет нас к богам. Но и то, и другое взывает к нашему эгоистическому я, которое в итоге понятно лишь нам самим и не сравнимо с богами. По крайней мере в нашем понимании! Извини Кэм, похоже это вино серьёзно затуманило мне голову.
— Всё в порядке Мэл, — тихо ответил орион.
Мезозойская ночь с её шорохами, криками и бескрайним звёздным небом, опустилась на Лунную долину. В эту ночь говорилось о многом, иногда собеседники прерывались, чтобы бросить дрова в гаснущий костёр и вновь продолжали беседу. Говорил в основном Мэлтон, Кэм лишь внимательно слушал, иногда односложно высказывая своё мнение. Уже давно перевалило за полночь, Мэл продолжал о чём-то увлечённо рассуждать. Аппаратура, стоявшая на некотором отдалении, давно издавала какие-то звуки. Камео несколько раз смотрел на наручный монитор, но боялся прервать приятную ему беседу. Он впервые ощутил чью-то
