— Как тебя именуют?

— Доналд. Доналд Джилли, — поспешно пробормотал он.

— Откуда ты пришел?

— Из Энгсли.

При упоминании этого названия глаза юноши сузились:

— И ты был там в прошлом году, когда проклятые викинги напали на Холихед-Айленд?

— Да, и видеть эту бойню не было сил…

— Прекрати! Я вовсе не требую отчета о том, что делали эти ублюдки! Но ты, Доналд Джилли, знай — твоя жизнь в руках этой девушки. — Юноша повернулся к Энид:

— Как с ним быть? Отправить в ад его жалкую душонку раз и навсегда?

— Нет! — охнула Энид.

— Тогда искалечить за то, что он с тобой сделал? Отрубить руку? Ногу?

— Нет! Нет, Брен!

— Правосудие должно свершиться, Энид! — нетерпеливо отрезал юноша. — Я милосерднее отца! Будь на моем месте лорд Энгус и найди он этого негодяя валяющимся между твоих ног, давно бы уже велел посадить его на кол и оставить волкам. Джилли совершил преступление и должен поплатиться!

Энид глядела на защитника широко раскрытыми испуганными глазами. Доналд Джилли съежился, ожидая приговора. Юноша задумчиво нахмурил лоб. И вдруг в его глазах заиграли бесенята.

— Вот что, Энид, скажи, возьмешь ли ты этого человека в мужья?

Почти сразу же послышался едва различимый шепот:

— Да.

— А ты согласен взять ее в жены, Доналд Джилли?

Серые глаза словно пронизывали Доналда насквозь.

Мужчина резко вскинул голову.

— Да. Да, согласен! — вырвалось у него.

— Да будет так — вы поженитесь, — объявил юноша непререкаемым тоном. — Поверь, Доналд Джилли, это хорошая сделка. Но знай: если согласишься сегодня, назад дороги нет. Не заставляй меня жалеть о том, что решение оказалось слишком мягким. Если причинишь вред девушке или захочешь оставить ее, на земле для тебя не останется достаточно безопасного убежища. Я отыщу тебя и исправлю содеянное тобой зло.

Мужчина не смог сдержать радости, осознав, что так легко отделался.

— Я ничего не сделаю девушке.

— Прекрасно, — коротко ответил юноша и, повернувшись к двери, крикнул:

— Расходитесь, женщины! Развлечения на сегодня закончены! Оставьте эту парочку, пусть поближе познакомятся! — И, обратившись к Энид, прибавил:

— Энид, быстро помоги ему вымыться, пока отец не вернулся. Тебе еще многое придется объяснить этому доброму человеку.

— А твой отец вырастил поистине милосердного сына, господин, — вставил Доналд Джилли. Юноша искренне рассмеялся:

— У моего отца нет сыновей!

Доналд Джилли долго смотрел вслед удалявшейся фигурке и наконец ошеломленно пробормотал, обращаясь к невесте:

— Что он имел в виду?

— Не «он», — засмеялась Энид. — Твою жизнь пощадила леди Бренна.

Бренна распахнула тяжелую дубовую дверь, позволяя солнечным лучам проникнуть в затемненный зал замка. Здесь никого не было, но сквозь двойные двери большого зала для приемов доносились голоса. Там ее сводная сестра Корделла обсуждала с кухаркой блюда к вечерней трапезе.

Корделла была последним человеком на земле, которого хотелось бы встретить Бренне сейчас и вообще особенно сейчас, когда так болела спина после падения с проклятой Уиллоу, да и умыться не мешало бы.

Привыкшая пролетать зал в несколько прыжков, Бренна, едва сдерживая нетерпение, тащилась теперь со скоростью улитки, чувствуя каждой частичкой тела, как ноют истерзанные мышцы, а короткая схватка с Доналдом Джилли отнюдь не улучшила ни самочувствия, ни настроения. Она с трудом удерживалась от того, чтобы не морщиться, и тихо стонала сквозь зубы, стараясь держать боль в узде.

Ха! Джилли посчитал ее мальчишкой! Бренна просто раздувалась от гордости. Разве не этого она добивалась?! Всего на несколько минут Бренна превратилась в настоящего сына своего отца, невзирая на то, что стойкий дух принадлежал нежной женской плоти.

Бренна с трудом одолела несколько ступенек лестницы, ведущей в лабиринт проходов и коридоров на втором этаже. Человек, незнакомый с замком, наверняка затерялся бы в этом хаотическом архитектурном решении, имевшем такой вид, словно два разных строителя начали возводить здание с разных концов и безуспешно попытались встретиться на середине. Но таково было желание отца Энгуса, первого хозяина замка. Строительство продолжалось двадцать лет, и сын его уже успел вырасти к тому времени, когда был положен последний камень. Первый этаж был точно таким же, как в любом подобном замке, зато на втором располагалось девять изолированных покоев, в каждый из которых вел отдельный коридор. Пройдя первый зал, Бренна повернула направо и миновала спальню отца. Он, должно быть, сейчас в постели, поскольку вот уже неделю болел и до выздоровления было еще далеко. Девушка хотела было зайти и рассказать о забавном поединке с Джилли. Нет, лучше позже: сначала нужно выкупаться.

Дойдя до конца коридора, Бренна повернула и оказалась у покоев Корделлы и ее мужа. Слева находились ее собственные. Окна угловой спальни Бренны пропускали много света. Семнадцатилетняя девушка не возражала против того, что ее комнаты самые дальние, но вот сегодня каждый шаг давался с трудом.

Бренна едва не вскрикнула от облегчения, добравшись наконец до места, и остановилась лишь затем, чтобы позвать Элейн, свою служанку. Медленно прикрыв дверь, она прохромала к кровати, снимая на ходу накидку с капюшоном, скрывающим ее роскошные волосы. Длинные волосы. Единственное, что не соответствует образу, который так пыталась создать девушка. Отец запретил отрезать их, поэтому приходилось надевать либо шапку, либо капюшон, и Бренна ненавидела этот очевидный символ женственности.

Не успела ее голова коснуться подушки, в комнате появилась Элейн — ее спальня была рядом, за углом. Служанка была уже не первой молодости, но выглядела совсем неплохо. Рыжие волосы говорили о шотландской крови. Когда-то морковного цвета, теперь они выцвели и превратились в тускло-оранжевые, однако темно-синие глаза по-прежнему молодо блестели. Конечно, былого проворства не вернуть, и холодными зимами Элейн часто и долго болела, но тогда уже Бренна превращалась в служанку и ухаживала за ней.

— О Бренн, девочка моя, — задыхаясь, выговорила Элейн, поднося к груди маленькую руку. — Как я рада, что ты вернулась вовремя! Сама знаешь, отец разбушевался бы, пропусти ты встречу с Уиндхемом. Так что пора сбросить мужские одежды и нарядиться, как подобает дочери владельца замка. Когда Бойд явился с новостями о вепре, я уж было испугались, что появишься только к ночи!

— Проклятие на голову Уиндхема и всех его родичей! — устало отрезала Бренна. — И будь проклят этот чертов кабан!

— Господи, ну и в прекрасном же мы настроении сегодня, — прищелкнула языком Элейн.