— Абсолютно!

— А не думаешь, что и твоя супруга в Союзе так же думает? И тоже хахаля на стороне норовит отхватить?

Листошин усмехнулся, но как-то невесело:

— Норовит, говоришь? Нет, друг мой Саша, не норовит, а наверняка уже отхватила. И живет с ним, не открыто, конечно, все же мать с дочерью рядом, но встречается точно! И ни хрена не поделаешь. Бабы все одинаковы. Как, впрочем, и мужики. Ты только не обижайся, Саш! Может, твоя какая особенная и действительно верно ждет тебя, такое тоже бывает, хотя и очень редко, но моя не такая. Она обычная женщина, нуждающаяся в мужской ласке, чего я ей в силу настоящих обстоятельств дать не могу. И она мне ласки дать не может. Отсюда вывод — следует решать проблему каждому самостоятельно. Логично?

Калинин согласился:

— Да, Сеня, логика в твоих словах, конечно, есть! Только эта логика какая-то… как бы тебе сказать…

Листошин прервал друга:

— Ничего не надо объяснять! И так все ясно. Значит, так и будешь монахом ходить?

— Достал ты меня, Сень!

— Нет, ты ответь!

— Вообще-то вечеринку с дамами организовать можно. Не шарахаться же от женщин. А там видно будет.

Семен поднялся на кровати:

— Ловлю на слове, Сань! Короче, в ближайший выходной в батальоне намечается поездка в Уграм за шмотками, аппаратурой, мы тоже поедем. Затаримся приличным пойлом втихаря, так, чтобы народ не видел, и вечером в госпиталь. К Галке из хирургического отделения. Она устроит все остальное. Идет?

— И на чем до госпиталя добираться будем? Не пешком же 15 километров топать? И это в одну сторону.

Листошин покачал головой:

— Нет, Сань, ты как будто вчера на свет народился. На чем поедем? На БРДМ, конечно, другой техники у нас с тобой нет. А бронированная разведывательно-дозорная машина — самое то. И скоростная, и проходимая. И не спрашивай, как мы ее из парка выгоним. Это моя забота. С ротным тоже я улажу. Чего только ради друга не сделаешь! Так договорились?

Калинин махнул рукой:

— Договорились, черт с тобой! Все равно не отстанешь.

— Это точно! Может, сейчас по пять капель на грудь примем? Все веселее станет. У меня есть фляга в заначке.

— Нет, Семен, да и не пойдет спирт в такую жару!

Листошин согласился:

— Да, жара, мать ее!

Дверь отсека отворилась. На пороге появился командир роты капитан Новиков. Прошел к своей кровати. Сбросил нарды на пол, сел на матрац, откинувшись к стене, пожалуй, единственному прохладному в металлическом ангаре месту, проговорив:

— Ну и духота. Дышать нечем! Пойти душ принять?

Листошин заметил:

— Ты бы лучше к заместителю по снабжению сходил. В других кубриках кондиционеры ставят, сам видел, а нам?

Командир роты пояснил:

— Я уже поднимал этот вопрос. Кондиционеров на всех не хватает, поэтому решено поставить их в штабных модулях да в кубриках, где обитают по восемь и более офицеров.

— В штабных, говоришь? Конечно, кто у нас больше всего перетруждается, так это штабисты. Потеют, бедные, бумажки перекладывая. Особенно замполит с парторгом. У этих работы выше крыши.

Новиков оборвал подчиненного:

— Все, Лист, хорош бакланить! Надоело слушать одно и то же. Смени тему!

— Базара нет! Мы вот тут с Саней решили в воскресенье в Уграм мотнуться. Шмотки какие присмотреть. Ты отпускаешь?

— Ну, раз решили, куда ж я денусь? Если, конечно, в воскресенье спокойно все будет и комбат разрешит выезд.

— Это само собой. Только мы с Калининым потом в госпиталь рванем. А там, как предполагаю, и до утра задержаться можем.

Командир роты, хитро сощурив глаза, спросил:

— Решили пешочком тридцать километров прогуляться?

Но Листошин, выставив перед собой ладонь, ответил:

— Зачем пешочком? Пешочком по девкам пусть молодняк бегает. А ты нас в воскресенье, часов этак в восемнадцать, официально к артиллеристам отправишь. Сверить разбивку карт. А то в последний раз огонь вызывали по одному участку, а «боги войны» ударили по другому. Рядом, но по другому. Это, командир, непорядок. Вот мы с Сашей артиллеристов и навестим на штатном БРДМ, от их штаба до госпиталя совсем близко. Комбат с замполитом и зампотехом на выходные наверняка в штаб дивизии слиняют, ну а с зампотылом разберемся. Как план?

Ротный покачал головой:

— Деловые все стали! План нормальный, только… учтите, я с вами!

Калинин рассмеялся:

— И чего ты, Лист, распинался?

Листошин потер руки:

— Эх, братухи, чувствует мое сердце, и не только оно, гульбанем мы в воскресенье на всю катушку. Лично я оторвусь по полной!

В отсек вошел заместитель командира роты старший лейтенант Алексей Гудилов. И тут же посоветовал:

— Вы бы на полтона ниже взяли. А то о ваших планах в коридоре слышно.

Ротный спросил:

— Сам-то где задержался?

— В штаб ходил. К помощнику начальника штаба.

— Чего там забыл?

— А вот новость интересную узнал!

Заместитель ротного прошел к столу, выложил купленные в палатке военторга сигареты и пару бутылок кока-колы.

— И новость, скажу вам, весьма неплохую! Завтра в батальон прибывает новый замполит.

Калинин с Листошиным приподнялись на койках:

— Да ты что? А этого куда?

— В штаб армии!

— Пробил-таки себе теплое местечко перед заменой.

Ротный заметил:

— Ему и тут не хреново было. Но повышение есть повышение, значит, и в Союз заменится куда-нибудь в Политуправление округа.

Листошин покачал головой:

— Ну и жучара! Парторга с собой не тянет?

Гудилов ответил:

— Нет! Секретарь партийного бюро, как и комсомолец части, остается на месте.

— А про нового ничего не известно?

— Только то, что двигает сюда прямо из академии!

— Студент, короче!

— Не скажи! До академии майор служил в этом самом Афгане, замполитом линейного пехотного батальона. Кавалер ордена Красной Звезды.

Калинин удивился:

— Ну, наш тоже «кавалер», и это ни о чем не говорит, но вот зачем он сюда на второй срок прибыл?

— А что, разве мало таких?

— Хм! Повторно в Афган лишь по личной просьбе направляют. Выходит, мужик сам напросился? Интересно.

Подал голос Листошин: