как ему хочется, но при этом отвечать перед самим собой за каждый свой шаг. Это совсем не трудно, только требует большой внутренней честности… Но все так живут в космосе – это наш неписанный закон, и мы счастливы. А любовь? На протяжении веков вы ломаете головы над тем, что это такое. Мне, право, смешно! Любовь только сердцем и можно понять, но в вашем языке нет слов, выражающих наречие сердца, а жаль. Поверьте мне, что только любовь имеет смысл на вашей планете, да и в целом космосе тоже.

– Выслушай меня! – Элия обращалась к женщине, которую увидела первой на этой планете. – Я хочу рассказать тебе еще о многих важных вещах, и понимание их сделает тебя и весь твой мир счастливее! Дай же мне сказать, пока я не забыла, совсем скоро я потеряю память, у меня очень мало времени…

Элия вдруг поняла, что начала забывать, кто такой Пинфар. Его смутный образ уже не пробуждал в ней былых чувств. Девушка осознала, что она постепенно становится лилианкой. И заплакала от безвыходности.

– Успокойся, не плачь, мое солнышко, хочешь, я спою тебе? – Женщина стала ласково напевать колыбельную песню, укачивая на руках малышку. А девочка продолжала плакать и капризничать, словно силилась сказать нечто важное. Уснула она только после того, как мама накормила ее грудным молоком. Таким вот самым нежным и любящим способом, какой только возможен на этой планете, Элию, оракула Высшей Космической Миссии, заставили замолчать.

Проснулась Элия от того, что утренние лучи солнца ласкали ее лицо.

«Я должна была сказать что-то очень важное этой женщине и всем другим людям на планете, – подумала она. – Но что? Ведь было какое-то важное задание, с которым я, кажется, не справилась?»

Элия тщетно пыталась что-то вспомнить, когда услышала голос.

– Посмотри, дорогой, как наша малышка забавно морщит лобик и машет ручками, словно пытается взлететь, – женщина с улыбкой наклонилась к Элии, щекоча ее своими длинными светлыми волосами. – Ну же, Лилия, скажи «мама»!

«Боже мой! Я абсолютно ничего не помню! – в отчаянии хотела крикнуть оракул Элия, но вместо этого ее губы как-то непривычно зашевелились.

– «Ма-ма», – произнесла малышка и радостно заулыбалась.

В то же самое мгновение в Наблюдательной галерее Высшей Космической Миссии высветилась надпись на табло: «Первый этап Миссии не удался». Профессор Эверон был мрачен. Нервно постукивая своей тростью, он ходил из угла в угол, сердито бормоча: «Сначала Пинфар, теперь вот Элия… А ведь они были лучшими в легионе! А главное, любили друг друга. И все равно провалили операцию. Неужели я ошибся в них? Осталась лишь слабая надежда…»

Время на планете Лилия шло своим чередом, но ничего не менялось. Люди изобретали все новые виды вооружения, в погоне за техническим прогрессом нещадно уничтожали леса и предпочитали передвигаться на автомобилях, губящих все живое выхлопными газами. По-прежнему лилианцы предпочитали истинной любви житейский комфорт, а девочка по имени Лилия росла на радость своим родителям.

Однажды она играла в песочнице возле их дома. Какой-то незнакомый мальчишка, старше ее на год-другой, увлеченно водил свой игрушечный танк по песку. Девочка подошла к нему ближе, не сводя своих глаз цвета голубой лилии.

– Что уставилась? – недовольно спросил он. – Не мешай, иди к малышне!

Девочка не ответила, ее глаза, отражали, казалось, Вселенную. В них зародилась и медленно потекла по щеке крохотная слезинка.

– Ну, ладно, можешь остаться, только не мешай – идет военная операция, – нехотя сказал мальчик. – Я генерал Рома. А ты будешь рядовой… Как тебя зовут?

«Выполнение Миссии возможно. Вероятность один на миллион», – высветилась надпись на табло в Высшей Космической Миссии.

«И все-таки надежда есть! – обычно сдержанный профессор Эверон вдруг почувствовал, как в юности, бурный прилив радости. – Мои лучшие оракулы Пинфар и Элия, вам предстоит выполнить Миссию Любви на далекой планете Лилия. Научитесь любить, выпустите на волю эту божественную энергию, и вся Вселенная будет благодарить вас и помогать вам! Только узнайте друг друга, умоляю вас!»