chitay-knigi.com » Сказки » Огненные годы - Аркадий Петрович Гайдар

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 86
Перейти на страницу:
какой-то Соломинке, я ничего не знаю.

Он ушел, а Сергей и Владимир спустились вниз, повернули налево за угол и очутились в роще. Воздух был теплый, пряный и немножко сыроватый.

Приятели прошли через небольшое болотце. Потом поднялись в гору и добрались до того места, где проходила линия железной дороги. Тут роща обрывалась, и дальше шли овраги и поля.

Лежа под деревом, они разговорились.

— Ты добровольцем пошел? — спросил Сергей.

— Ага, — ответил тот. — Когда отца убили, я убежал и поступил в первый попавшийся отряд.

— Кто убил?.. От кого убежал?

Владимир рассказал о том, как в Луганске к ним нагрянула банда Краснова, а у его отца скрывался раненый коммунист. После чьего-то доноса отца повесили, коммуниста замучили, а он сам, выпрыгнувши из окошка, разбил себе здорово голову, но все же убежал.

— Сволочи какие! — заметил Сергей.

— Ничего не сволочи, — возразил Владимир. — Были бы наши на их месте — то же самое сделали бы.

— То есть как это?

— А так. Поживешь вот, увидишь. Потому что враги-то мы уж очень непримиримые, — пояснил он. — Конечно, издеваться — вон как петлюровцы: шомполами, нагайками да четвертования шашками, — это мы не будем, но ведь я и сам не задумался бы уничтожить при удобном случае всякого врага.

— Но раненый?

— Раненый? — усмехнулся Владимир. — Посмотрел бы ты, как этот раненый всаживал пулю за пулей из нагана в дверь, когда к нему ломились. Офицер так и тюхнулся.

Жаль только, что своя последняя осечку дала. Вот и попался. Нет, брат, — прибавил он, немного подумавши. — Коммунист может быть или у своих — живым, или у врагов — мертвым. А… раненый? Слишком уж это дорого будет ему стоить…

Пока приятели разговаривали, Николай разыскивал тетку.

Соломинка оказалась совсем рядом, и он без труда узнал от первой же повстречавшейся хохлушки, где живет Марья Сергеевна Агорская.

Подошел к беленькому домику с небольшим садом, засаженным кустами сирени, и остановившись заглянул сначала в щелку забора.

За небольшим столиком в саду сидели две женщины и пили чай. Внимательно приглядевшись, он узнал в одной из них свою тетку.

Николай отворил калитку.

Обе старухи испуганно смотрели на него, но он уверенно подходил к столу.

— Здравствуйте, тетя.

— Что?.. Что такое? — с беспокойством спросила одна из сидящих.

— Не узнали, должно быть? Николай, ваш племянник.

— Ах, батюшки мои! — взмахнула тетка руками. — Да откуда же ты? Ну, иди, поцелуемся.

— Эммочка, Эмма, — закричала она после первых приветствий, — иди сюда, беги скорее, смотри, кто к нам пришел.

На ее зов из двери выбежала девушка лет девятнадцати в ситцевом беленьком платьице, с книжкой в руках, и удивленная остановилась.

— Твой двоюродный брат. Да поздоровайся же, чего же столбом стоять?

— Здравствуйте, — подошел к ней Николай, протягивая руку.

— Здравствуйте, — ответила Эмма.

— Да вы что? — вскричала тетка. — Или на балу познакомились? Вместе на стульях верхом катались, а теперь здравствуйте!

— Это еще от непривычки, — звонко засмеявшись, сказала Эмма. — Садись пить чай.

Николай сел. Старуха засыпала его разными вопросами.

— Ну, как мать, сестры?

— Ничего, живут.

— А отец? Ох! — вздохнула она, — непутевый он у тебя был. Наверно в большевики пошел.

Николаю ничего не оставалось делать как подтвердить, что отец точно «в большевики пошел».

— А ты что в эдаком облачении? — ткнула она пальцем на его гимнастерку. — Или тоже забрали?

— Забрали, — уклончиво ответил Николай. Он не хотел сразу огорчать ее.

— Вот что… В полку что ли служишь?

— Нет, на курсах учусь.

— Учишься? — протянула она. — Юнкер значит вроде как? Ну, доброволец видно, а то и коммунист, пожалуй?

— Мама, — прервала ее Эмма. — Уже давно звонили.

Опоздаете намного.

— Правда, правда, — засуетилась старуха. — Не пропустить бы. Поди уж «от Иоанна» читают.

Вскоре обе старухи ушли, и Николай остался с Эммой вдвоем.

Далеко чуть-чуть звонили колокола.

Николай посмотрел на Эмму и улыбнулся.

— Слушайте, то есть, слушай, — поправился он. — Если бы не я, то ты верно тоже пошла бы в церковь?

— Пошла бы, — ответила она. — Сегодня служба большая. А ты, должно быть, никогда не ходишь?

— Никогда.

— Почему? Значит правда, что ты — коммунист?

— Правда, Эмма.

— Жаль.

— Почему же? Я так только горжусь этим.

— А потому, что пропадешь и ты, когда коммунистов разобьют. А во-вторых — без веры все-таки очень нехорошо.

— Но позволь, — удивился Николай. — Во-первых, почему ты знаешь, что нас разобьют? Мы и сами на этот счет не промахнемся. А во-вторых, мы тоже не совсем без веры.

— Какая же у тебя вера? — засмеялась она. — Уж не толстовская ли?

— Коммунистическая! — горячо ответил Николай. — Вера в свое дело, в человеческий разум и торжество не небесного, а земного, нашего царства — справедливого труда. А главное, — вера в свои руки и только в собственные силы, с помощью которых мы этого достигнем.

Эмма удивленно посмотрела на него.

— О! Да ты — фанатик.

— А ты — разве нет?

— Нет, — на минуту задумавшись, уклончиво ответила она, потом хотела еще что-то сказать, но промолчала.

— А сознайся, что ведь ты веришь-то больше по привычке? — немного насмешливо сказал Николай.

— А хотя бы и так, — вспыхнув, ответила она, раздосадованная тем, что он так верно ее понял.

Немного помолчали.

— Расскажи мне что-нибудь о Москве, — примирительным тоном сказала Эмма. — Здесь так много разных слухов.

Николай начал довольно сухо, но потом увлекся и разгорячился. Тетка от его рассказа пришла бы в ужас.

Эмма слушала внимательно, но недоверчивая и ироническая улыбка не сходила с ее губ. Когда же он с жаром стал говорить о рабочих и даже работницах, с оружием в руках защищавших революцию в Питере, она только спросила:

— Но это должно быть в большинстве — испорченные женщины?

— Ты сама испорченная! — вскричал Николай и быстро встал, намереваясь уйти.

— Постой, — мягко взяла она его за руку. — Не сердись.

Николай не ушел, но сидел молча, — рассказывать больше не стал.

— Что ты читаешь? — спросил он, заметив лежавшую на столе книжку с розовой закладкой.

Она подала ему небольшой томик каких-то рассказов и, как бы извиняясь, заметила:

— Это — еще из маминых. У нас трудно хорошую книгу достать.

— Хочешь, я принесу тебе? — предложил Николай.

— Хорошо, принеси, но только не революционную.

— Как ты предубеждена, Эмма, — засмеялся он.

— Не предубеждена, а не люблю скучных книг. Да и мама будет недовольна.

— Я принесу не скучную, а уж относительно мамы — ладь сама, как знаешь, кажется, ты ведь уж не ребенок.

Он встал и добавил:

— Ну, а теперь я пойду.

— Куда ты пойдешь? — остановила его Эмма. — Смотри, какая темнота. — Ты по здешним горам

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 86
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности