Пухлые губы Мериссы искривились в холодной улыбке.

— Ты, вонючий мерзавец, — пробормотала она себе под нос. — Отдаю тебя в объятия моего повелителя.

Тело матроса лопнуло, как перезрелая дыня. Порыв ветра швырнул за борт кровавые останки, и они с тихим всплеском исчезли в темных волнах. Лишь алый след остался на палубе. Остальные матросы застыли как статуи с выпученными глазами.

— Смотреть только на наши лица! — прошипела Мерисса. — И никуда больше.

Моряки молча закивали — они были слишком ошарашены, чтобы произнести хоть слово. Взгляд одного из них непроизвольно скользнул по телу Мериссы. Осознав это, матрос в ужасе принялся извиняться, но было поздно. Невидимый луч, острый как боевой топор, ударил ему по глазам. Матрос полетел за борт, как и его приятель.

— Мерисса, — тихо сказала Улиция, — довольно. Я думаю, они усвоили урок.

Ответом ей был ледяной взор, затуманенный магией.

— Я не позволю их глазам брать то, что им не принадлежит.

Улиция приподняла бровь.

— Без этого сброда мы не сможем вернуться. Ты не забыла, что мы торопимся?

Мерисса глянула на моряков, как на червей у нее под ногами.

— Ты права, сестра. Мы должны быстрее вернуться.

Обернувшись, Улиция увидела, что у нее за спиной стоит капитан Блейк, раскрыв от изумления рот.

— Поворачивайте обратно, капитан, — приказала Улиция. — И поспешите.

Капитан скользнул взглядом по лицам женщин и облизал пересохшие губы.

— Вы хотите вернуться? Почему?

Улиция ткнула в него пальцем.

— Вам хорошо заплатили, капитан, за то, чтобы вы доставили нас туда, куда мы скажем. Вопросы такого рода не входят в условия сделки, и если вы нарушите договор, то рискуете обнаружить, что я не столь милостива, как Мерисса. Я не имею привычки даровать быструю смерть. А теперь — разворачивайте корабль!

Капитан Блейк немедленно приступил к делу. Запахнув поплотнее плащ, он грозно оглядел свою команду.

— А ну, по местам, банда бездельников! — И обратился к штурману: — Мистер Демпси, мы ложимся на обратный курс. — Шкипер, казалось, окаменел. — Немедленно, мистер Демпси!

Сорвав с головы помятую шляпу, капитан Блейк склонился в поклоне перед Улицией, тщательно избегая смотреть куда бы то ни было, кроме ее лица.

— Как вам будет угодно, сестра. Возвращаемся в Древний мир.

— Ведите корабль напрямую, капитан. Время дорого.

Капитан смял шляпу в руке.

— Напрямую? Но нас остановит великий барьер! — Он, спохватившись, понизил тон. — Это невозможно. Мы все погибнем.

Улиция прижала ладонь к животу. Его жгло изнутри как огнем.

— Великий барьер рухнул, капитан. Он для нас более не препятствие. Плывите кратчайшим путем.

Капитан продолжал мять шляпу в руках.

— Великий барьер рухнул? Этого не может быть! Почему вы решили, что...

Улиция наклонилась к нему:

— Вы опять задаете вопросы?

— Нет, сестра! Разумеется, нет! Если вы говорите, что барьера больше не существует, значит, так оно и есть. И хотя я не представляю, как могло случиться то, чего случиться не может, я понимаю, что не мое дело — задавать вопросы. Стало быть, кратчайшим путем. — Капитан провел смятой шляпой по губам. — Да охранит нас милостивый Создатель, — пробормотал он, поворачиваясь к шкиперу. — Лево руля, мистер Демпси!

Шкипер поглядел вниз, на рулевого.

— Мы уже повернули, капитан.

— Не спорьте со мной, иначе я заставлю вас добираться до земли вплавь!

— Слушаюсь, капитан. По местам! — закричал штурман матросам, которые уже приводили паруса к ветру. — Приготовиться к повороту!

Улиция бросила взгляд на матросов, которые то и дело косились на нее через плечо.

— У сестер Света есть глаза на затылке, господа. Не стоит смотреть куда не надо, иначе это будет последнее, что вы увидите в своей жизни.

Моряки дружно кивнули и более не оглядывались. Уже в каюте Тови сказала, кутаясь в простыню:

— Давненько на меня не смотрели такими глазами. — Она усмехнулась и, глянув на Никки с Мериссой, добавила: — Ловите восхищение мужчин, пока вы еще достойны его.

Мерисса сняла свое платье с сундука в углу каюты.

— На тебя никто не взглянул.

Цецилия улыбнулась ей ласковой материнской улыбкой.

— Мы знаем, сестра. Я думаю, сестра Тови хотела сказать, что сейчас мы не защищены магией Дворца Пророков и, значит, начинаем стареть, как обычные люди. Твоя юность будет куда короче, чем была наша.

Мерисса выпрямилась, словно ее ужалили.

— Когда мы вернем себе почетное место возле Владетеля, я смогу сберечь то, что у меня есть.

Тови уставилась в пространство. Взгляд у нее был каким-то странным — и очень опасным.

— А я хочу получить назад то, что у меня было когда-то.

Эрминия рухнула на свою койку.

— Это все Лилиана! Если бы не она, нам вообще не пришлось бы покидать Дворец. Если бы не она, Владетель не дал бы Джеганю власти над нами. Если бы не она, мы бы не утратили благосклонности нашего повелителя!

Воцарилось молчание. Потом они принялись одеваться, стараясь по возможности меньше касаться друг друга. Мерисса просунула голову в ворот рубашки.

— Я сделаю все, что потребуется, и вновь завоюю его благосклонность. Я дала клятву и хочу получить обещанную награду. — Она посмотрела на Тови. — И я твердо намерена сохранить молодость.

— Нам всем этого хочется, сестра, — заметила Цецилия, надевая через голову простое коричневое платье. — Но сейчас Владетель желает, чтобы мы служили этому человеку, Джеганю.

— Неужели? — спросила Улиция.

Мерисса хмыкнула и, порывшись в сундуке, достала оттуда свое алое платье.

— А почему же тогда он отдал нас ему?

Улиция приподняла бровь.

— Отдал? Ты в этом уверена? А мне кажется, что все обстоит гораздо сложнее. Я думаю, император Джегань действует по собственной воле.

Сестры перестали одеваться и молча уставились на нее.

— Ты хочешь сказать, он осмелится бросить вызов Владетелю? — спросила Никки. — Из-за своего честолюбия?

Улиция постучала пальцем ей по голове.

— Подумай как следует. Владетель не явился нам во сне, который не был сном. Такого еще не случалось. Никогда. Вместо него пришел Джегань. Даже если Владетель нами недоволен и в виде наказания хочет, чтобы мы послужили Джеганю, не кажется ли тебе, что он тогда лично отдал бы приказ и сказал о своем недовольстве? Нет, я не верю, что такова воля Владетеля. Готова поклясться, это дело рук самого Джеганя.