– Ладно, – вздохнул я. – Без вас мы, чего доброго, действительно загрустим, но делать нечего.

Сэр Кофа Йох небрежно провел рукой по лицу. Его новая физиономия несколько секунд оставалась неподвижной, потом густая рыжеватая бровь лукаво поползла вверх.

– Приятного аппетита, мальчики. Не скучайте.

– Соскучишься здесь, как же, – невесело усмехнулся Мелифаро. И тут меня осенило, как всегда, ни с того, ни с сего.

– Слушайте, а из чего в Ехо делают скульптуры? – спросил я.

– Из самых разных материалов, – пожал плечами сэр Кофа. – Вот уж чем никогда не интересовался, так это прикладными искусствами.

– А ты, небось, решил, что тебе пора ставить памятник? – ехидно предположил Мелифаро. – Да уж, самое время.

– Так, – решительно сказал я, – Кофа, ваши трактиры могут подождать. Есть разговор. Идемте-ка в кабинет.

– Значит так, – я говорил на ходу. – Мы, как я понимаю, вовсе не обязаны уничтожать гостей с того света. Главное, чтобы эти шустрые покойнички не разбрелись по городу, правильно?

– Правильно, – равнодушно подтвердил Кофа. – Я думал, ты и без меня это знаешь.

– Знаю, знаю, – отмахнулся я. – Считайте, это была увертюра. А теперь слушайте внимательно. Мне пришло в голову, что мы можем превратить наших маленьких назойливых друзей в скульптуры. Залить расплавленным металлом, или еще какой-нибудь дрянью. Люди, которые занимаются изготовлением скульптур, наверное, подскажут, что лучше выбрать. И пусть себе лежат, ждут Шурфа, который их благополучно испепелит.

– Гениально! – расхохотался Мелифаро. – Но зачем же испепелять такую очаровательную скульптурную композицию? Она станет прекрасным украшением Левобережья. А еще лучше продать их с аукциона!

– Подожди ржать, Девятый Том, – попросил я. – Дай поговорить с рассудительным человеком. Кофа, как вы думаете, это возможно?

– Во всяком случае, надо попробовать. Довольно дикая идея, но… Дырку над тобой в небе, Макс, почему бы и нет? Как я понимаю, нам понадобится помощь специалистов.

Следующие несколько часов я ощущал себя настоящим начальником. Мои коллеги носились по мастерским Ехо, собирая добровольцев; припахали даже сэра Луукфи, деятельность которого обычно ограничивается сводчатыми стенами Большого Архива. А я сам бездельничал в кабинете. Сэр Кофа решил, что моя Мантия Смерти не будет способствовать установлению теплых доверительных отношений со скульпторами.

Впрочем, одно дело для меня все-таки нашлось. Меламори оставила на мое попечение хуба, чей внешний вид тоже мог отпугнуть наших помощников. Первые часа два Лелео грустил и отказывался от крошек, потом природа взяла свое. Мохнатое создание съело мое угощение и благодарно мурлыкнуло. Это маленькое достижение доставило мне ни с чем не сравнимое удовольствие.

Я слушал сладкоголосое бормотание хуба и предвкушал грядущее избавление. Но дурацкие мысли о святой воде по-прежнему бродили по темным закоулкам моей бедной, глупой головы. Проблема состояла в том, что в Соединенном Королевстве святой воды не добудешь Здесь нет ни церквей, ни священнослужителей, ни религиозных суеверий.

«Если со скульптурами ничего не выйдет, надо будет, что ли, порыться в Щели между Мирами. Вдруг добуду какое-нибудь дурацкое распятие, чем черт не шутит, – лениво думал я. – А то, может, домой смотаться? Уж там-то этого добра больше, чем требуется. Зря я, что ли, учился шляться между Мирами? Целый год угробил на эту запредельную науку. Должна же быть хоть какая-то общественная польза от моих грандиозных достижений на поприще Истинной магии».

Эти мысли казались мне безобидными фантазиями, легкомысленными планами, которые никогда не осуществятся, но строить их на досуге бывает занимательно и, чего греха таить, приятно.

– Макс, я уже вернулась. – В дверях показалась Меламори. – Как тут мой Лелео? Не затосковал?

– Рядом со мной? Обижаешь! Он еще и поел, между прочим.

– Предатель! – рассмеялась Меламори. – Я-то думала, он ест только из моих рук.

– Он сам сначала тоже так думал. А потом понял, что хубам свойственно заблуждаться. Ну что, тебе удалось кого-нибудь уговорить?

– Разумеется. Я привела тебе всех подмастерьев господина Юхры Юккори, в полном составе. Сам сэр Юхра тоже обещал подойти, когда закончит свою работу, но можешь поверить, это случится не раньше чем через дюжину лет! Юхра Юккори – самый неторопливый человек во Вселенной. Однажды он выполнял заказ моего отца. Полгода он объяснял Корве, что у него ничего не получится, Юхра всегда так начинает. Потом он работал года два и сделал совершенно не то, что от него требовалось. Но отцу так понравилось, что он согласился оставить скульптуру себе. После чего Юхра Юккори заявил, что работа, дескать, очень дорога ему самому и он не хочет с ней расставаться ни за какие деньги. Дело кончилось тем, что мой бедный папа заплатил раза в три больше, чем они сначала договаривались, и стал счастливым владельцем скульптуры, которая все равно не поместилась в нашем доме: этот гений даже не счел нужным придерживаться заданных размеров!

– Настоящий художник, – восхитился я. – Знаешь, это даже хорошо, что сэр Юхра Юккори занят. У нас и без него проблем куча. Надеюсь, его подмастерья более вменяемы?

– Еще бы! Он же держит бедняг в черном теле. Знаешь, именно из всяких там гениев обычно получаются самые безжалостные тираны.

– Есть такое дело, – улыбнулся я. – Забирай своего хуба и иди домой. С ног, небось, валишься?

– Вообще-то не валюсь пока – с чего бы? Но дома хорошо, там можно полежать, почитать что-нибудь, мороженого поесть… А если вы уедете на это грешное кладбище, кто останется в Доме у Моста? Куруш?

– Не знаю пока. Может быть, Куруш, а может быть, и Мелифаро. Там видно будет.

– Хорошо, что мне не приходится таскаться на это кладбище, – вздохнула Меламори. – Уж чего я терпеть не могу, так это мертвецов. Те, из Магахонского леса, хоть на людей были похожи.

– Были, – рассеянно согласился я. – Думаю, неприязнь к покойникам у тебя наследственная. Сэр Кофа мне говорил, что твоя родня из Семилистника видеть их не может.

– Что правда, то правда.

Меламори бережно усадила Лелео на плечо, и они ушли домой. Я чувствовал себя настоящим добрым дядюшкой.

А через полчаса вернулись сэр Кофа и Мелифаро в сопровождении бригады столичных скульпторов. Луукфи Пэнц прислал мне зов и гордо сообщил, что ему удалось отправить в Дом у Моста нескольких «настоящих мастеров». Можно подумать, я собирался заказывать им отливку собственного бронзового бюста.

Отчитавшись, Луукфи робко поинтересовался, может ли он поехать домой. Разумеется, я его отпустил, бедняга и так здорово задержался на службе, чего с ним, по словам сэра Кофы, уже лет семьдесят не случалось. А людей у нас теперь хватало. Многочисленным скульпторам было тесно в просторной комнате для посетителей. Что ж, чем больше, тем лучше.