Люди говорят, что на войне и в любви все приемы хороши. С тех пор, как привороты запретили под страхом ареста и штрафа, количество неравных браков «по любви» значительно сократилось, а молоденькие бесприданницы приуныли. Но голь на выдумки хитра, и в ход пошли ароматы, в том числе те, которые выделяют брачующиеся животные. Иллиатар, или по-скадарски Ильшиур, конечно, слово молвил, но только когда люди научились его понимать. У человечества появилась культура, а звериные инстинкты остались в подсознании. Чем ушлые зельеделы и воспользовались. Конечно, закону вопреки! Пока. Мириина не считала феромоны вредными и носила кулон в сумочке вместе с пером и чернильницей, а сан библиотекарь вовсе назвал полезными. Для себя, старика.

Но все же… Как ни назови, приворот есть приворот. Ломка и подчинение чужой воли. Алессе в голову бы не пришло кого-то привораживать, зато отборных отворотных словечек у нее в запасе воз да малая тележка.

Тем не менее одной думой за пазухой меньше, осталось только дождаться брата. Дану полезно для здоровья провести какое-то время вдали от паршивой лгунишки Летти. Теперь надо уладить последнюю проблему, и можно считать, что день прожит не зря.

По возвращении в рощу Вилля ждал незваный, но предугаданный гость: над миской усердствовала некрупная черно-бурая лисица.

– Ложку дать? – вежливо предложил аватар.

Зверек поднял морду, перепачканную сливками по самые уши.

– Давай! В комплекте со штанами.

– Трой, да?

– Сейчас я воистину Бешеный Лис. Кха! – Трой сплюнул ягодку.

– Приятно познакомиться.

– Бурда.

– Что?

– Буду рад дальнейшему ап-щению, – терпеливо пояснил кицунэ. – Нам запретили сюда приходить. Если Ярини узнает, она меня сожрет!

– Зачем же пришел?

– Ты сам позвал! – осклабился Трой. – Велел прийти через тридцать минут!

– Когда?

– На песке!!!

– А буквы… Буквы ты видел? 30 ЛТН означает тридцатое лютня – это день моего рождения. Тебе просто показалось, что я звал.

Кицунэ ощерился, точно порываясь зарычать или выругаться, но вместо этого вновь ткнулся мордой в тарелку. Злобно, даже зверски.

Вилль перевел дыхание. Интересно… Имя Ярини типично для жительницы восточного предгорья, где неверрийские владения по степи плавно, без границ и застав, переходят в Оркан.

– Ярини – горянка, да?

– Императрица! Чего ржешь?!

– Тебе опять показалось, Лис… – Вилль покачал головой, с трудом удержав обидный смешок. – Ты фонтан зачем взорвал? Люди могли погибнуть…

– Пусть боятся! Я хочу предупредить. Среди вас завелась крыса. Точно чую! Кха! Тьфу! Так что контакта не будет!

– Мы будем ждать решения Ярини, Лис. Только не нервничай.

– Ты меня нервным не видел…

Кицунэ, подобревший от сливок и уважительного тона, умильно облизнул губы заостренным языком.

– Лис, ты сегодня за мной следил?

– Да! – немного посоображав, признался оборотень.

Вилль кивнул:

– Лис, обожди пока, не взрывай больше и сюда не приходи. Ты дважды засветился – в «Вестнике» и на Площади Алых Огней.

– Живьем не схватят. – Трой беспечно почесал лапой за ухом.

– Да, Лис, но не думаю, что Ярини будет рада.

– Ярини огорчится, – кивнул Трой, но без особого сожаления. – Когда Мерхэ исчезла, она сама ее по всей Катарине искала.

– А если Мерхэ схватили, она о вас не проболтается?

– Нет! Она откусит себе язык и захлебнется кровью.

Вилль сглотнул, Трой ухмыльнулся с заметным оттенком превосходства.

– Ты с нами до конца?

Ответить Вилль не успел. Послышалось невнятное пение, Трой в ответ прижал уши, а потом в рощицу вломился собственной персоной маг-архитектор Хорей Шумор по прозвищу Полубут. Вряд ли в поисках компании. На его лице сменилось с десяток выражений, прежде чем утвердилось привычное добродушно-глуповатое.

– Хорошая нынче погодка! – радостно возвестил он, пряча бутылку за спину. Потом увидел Лиса, который и не подумал убегать, напротив, соскочил наземь.

– Это кто?

– Ках-ках-ках… Нгррр!!! – Зверек боком-боком двинулся к магу, вздыбив шерсть и подскакивая на четырех лапах одновременно.

– Оно что…

– Воистину Бешеный, – подтвердил Вилль. – Укусит!

– Укусит! – возопил маг и выстрелил молнией. Завоняло паленой шерстью.

Лис, которому подпалило загривок, взвыл трагично, с надрывом. В унисон заголосил и Шумор. Трой извернулся замысловатой конструкцией, из которой с вызовом топорщился распушенный ершиком хвост, и, изогнув шею, вылупился на мага левым глазом. Торчащее из налипших сливок безумное черное око произвело неизгладимое впечатление. Не размениваясь более на заклятия, маг с разбегу оседлал кедровый ствол, вскарабкался и повис на нижней ветке всем немалым весом. Дерево стенало, Шумор подвывал, а под ним Трой самозабвенно исполнял танец бешеных лисят. Аватар закусил губу: он знал, что будет дальше. И не ошибся. Ветка, не выдержав надругательства, протестующе затрещала и обломилась, накрыв ворохом зелени и мага, и оборотня.

Сперва из-под кучи-малы показался хвост, за который Вилль и выудил кицунэ наружу. Даже вверх тормашками Трой умудрялся бессовестно ржать.

Вилль разжал руку.

Трой кивнул, собрал разъехавшиеся конечности и шмыгнул в жасмин, походя сбив хвостом опустевшую тарелку.

Перевернутый на спину мужчина походил на беспомощного жука. Отметив, что Шумор невредим, Вилль одним рывком поставил его на ноги.

– Кажется, не цапнул. – Маг придирчиво изучал потрепанный балахон.

– Нет, но он явно желал вкусить вашу голень.

– Дружок, ты же никому не расскажешь об этом… недоразумении? Ага?

– Ни за что!

Проводив мага вежливой полуулыбкой, аватар вздохнул полной грудью и растянулся на лавке, заложив руки за голову. Хвала Пресветлой, Трой ничего взорвать не додумался!

Вилль скосил глаза на пруд. Золотые рыбки в нем плавали кверху брюхом.

Веселым был целый район, а Переулком называлась осевая улица. От нее грязными сумрачными лучами расходились безымянные проулки, каждый из которых оканчивался тупиком – чадящим фонарем над дверью дешевенького борделя или вовсе помойкой. И не угадаешь, кто набросится на тебя из-за угла: то ли грабитель с ножом, обагренным кровью предыдущих жертв, то ли девка в халате нараспашку. Дан знал, что в засушливых районах Ильмарана женщины спасаются духами, но запах пота пробивается все равно, еще более въедливый и липкий. Знал и барышень, замазывающих нечистую кожу толстым слоем белил. Здесь было то же самое. Лоск – да, но только на главной мощенной булыжником улице. На виду. Глянцевый лоск с запахом сирени, плохо маскирующий плесень. Все это Дан видел раньше и ничего нового для себя открывать не собирался.