Луна страшно обрадовалась такому подарку судьбы.

В ту ночь ей приснились мальчик из шоколадного трюфеля и его конфетный брат-близнец. Это и были Тартюф и Бомбоно.

— Надеюсь, они обо мне позаботятся, покуда я вас дожидаюсь, — проговорила Келония. В голосе пожилой черепахи послышались лукавые нотки, словно она улыбалась.

Доктор Смоленски уже успела упасть в обморок, и Ванильная Девочка мерила ей пульс на руке. Слишком много произошло за последнее время такого, что мозг бедной учёной отказывался вместить. Ху Лун взвалил её себе на спину и доставил в лагерь.

И тогда начались самые невероятные приключения Тау и Майи.

Чтобы привлечь внимание Луны, которая терпеть не могла Южный полюс и старалась туда не заглядывать, Тау и Майя провели на льду вечер, ночь и утро. Со стороны они выглядели как две тёмные точки на белой странице. Что ещё они могли сделать, чтобы Луна их заметила?

Пока Майя выводила посохом на льду гигантские буквы и рисовала огромных черепах, а также деревья и сердца, растерзанные драконьими челюстями, Тау исполнял причудливый танец североамериканских индейцев, затем восточные танцы, сочинённые на ходу, а в завершение принялся отплясывать чечётку. Потом дети попытались спеть арии, которым их научил Дядюшка Дуб. Крутили сальто и выполняли гимнастические трюки. И разыграли целый спектакль, в котором изобразили Луну, Келонию, Тётушку Осину и даже Ху Луна. Дракон тоже времени даром не тратил: летал туда-сюда и проделывал акробатические номера, а затем выпустил из ноздрей облачка дыма, которые поднимались к ясному небу подобно фейерверку.

К утру все трое выбились из сил. Тогда дети вспомнили дедушку Друса и рассказали одну из его историй — про юношу, спасённого самой Луной.

Один император очень любил слушать своего придворного сказочника по имени Антр, простодушного и доброго юношу. Властитель так пристрастился к сказкам, что начал побаиваться скромного слугу: слишком он от него зависел. Тихий голос сказочника был единственным способом победить бессонницу, от которой императору не помогали ни водные процедуры, ни специальное лечение, ни массаж, ни мудрые советы докторов.

Одержимый сказками, император в конце концов поверил (или его заставили поверить, какая разница!), что истории Антра способны воплотиться в реальность. А это означало, что у правителя могло появиться всё, о чём Антр рассказывал. Бесчисленное войско, неземная любовь, невероятная удача… И даже — кто знает? — бессмертие!

Однажды он потребовал у Антра, чтобы тот силой слова собрал ему огромную армию. Мальчик растерялся. Ведь он всего лишь сказочник! В тот вечер он так расстроился, что слова, вылетавшие из его уст, никак не хотели складываться в увлекательную историю.

Тогда император закрыл его в дворцовых покоях. Антр совсем опечалился. Но и следующей ночью не смог рассказать своему повелителю ни одной сказки.

— Вот уже две ночи я не слышу от тебя ничего внятного! — воскликнул оскорблённый император. — Если завтра ты не расскажешь мне сказку, которую я ещё не слышал, велю отрезать тебе язык!

И он приказал запереть юношу в сырой и холодной каморке, расположенной в подземелье дворца рядом с винным погребом. Там хранили припасы: в холоде они дольше оставались свежими. А разве Антр не принадлежал императору так же, как снедь и всё прочее во дворце? Разве не принадлежал императору и дар юноши, а заодно и бесчисленные сказки, которые лились из уст Антра подобно сладчайшим струйкам горного ручья?

Оказавшись взаперти, юноша с жадностью съел целую коробку шоколада. Старший повар собственноручно вылепил каждую конфетку ко дню рождения императора. Юный сказочник придумал тысячу способов неминуемой смерти, которым его могли бы подвергнуть, обнаружив исчезновение шоколадного набора, и от этого опечалился ещё сильнее. В тот вечер, не в силах сочинить ни единой сказки, он молча стоял перед императорскими сановниками. Император пришёл в такую неописуемую ярость, что выхватил меч у солдата и при всём честно́м народе обезглавил одного из верных стражей.

— Если завтра ты не расскажешь мне сказку, — прошипел он юноше в лицо, — которую никто никогда не слышал, я отрублю тебе язык, выколю глаза и оторву руки!

И приказал бросить сказочника в одну из дворцовых темниц.

Есть и пить ему не давали. Юноша дрожал от холода. Он выплакал все слёзы. Окружавшая его тьма была бездонна и нескончаема.

Наступил вечер следующего дня. Юноша был так подавлен и измучен, что охотно обменял бы свой дар рассказчика на возможность перебраться из темницы обратно в каморку. Когда за ним послали стража, в темницу проник первый лунный лучик. Этот лучик стал его единственным утешением.

В ту ночь он тоже не смог рассказать императору сказку.

— Всё, с меня довольно! — Император в бешенстве вскочил с трона. — Если завтра до захода солнца ты ничего не сочинишь, я велю отрубить тебе руки, ноги и голову. А затем прикажу сжечь твоё тело и развеять пепел в восьми провинциях моей империи. А потом велю убить всех, кто тебя когда-либо видел и знал или хотя бы слышал твоё богомерзкое имя. Я сам, собственными руками, заколю кинжалом каждого, кто тебя помнит, и память о тебе будет навеки стёрта с лица земли. Как будто ты никогда не существовал в подлунном мире.

И тогда он приказал стражникам привязать юношу к столбу, обнажённого, прямо под палящим солнцем, которое в то жаркое лето было безжалостным как никогда. Словно гнев, пылающий в груди императора, раскалил солнце и желал сжечь всё королевство.

Антр уже не чувствовал даже печали. Кожа его превратилась в сплошную рану из-за солнечных ожогов и укусов насекомых. Язык пересох, как комок глины, а единственным его спутником был ворон, который сел ему на плечо, чтобы отклевать кусочек уха. Юноша закрыл глаза и молился лишь о том, чтобы умереть до захода солнца. К тому времени он ослабел, как дряхлый старик, и думал, что больше никогда не обнимет красивую девушку, не притронется к шоколаду и ароматному чаю и что в час, когда взойдёт луна — тоненькая и бледная, как кусочек луковой шелухи, — в его устах не родится новая сказка.

И вот, когда сказочнику больно стало даже дышать, его озарило: пока тело живо, жив и его дар, а это единственная возможность спастись.

И тогда он позвал императорского слугу.

— Сегодня я расскажу сказку, — прошептал он. — Если, конечно, императору всё ещё угодно меня выслушать.

Император воспринял новость благосклонно. Он так привык побеждать, что не сильно удивился и этой очередной победе.

— Приведите смутьяна в порядок, — приказал он. — И доставьте в мои покои.

Юношу как следует отмыли. Смазали солнечные ожоги и укусы насекомых. Юная Джинн, с которой Антр играл в детстве, натёрла его целебным сандаловым маслом, корицей и сладким миндальным молочком. Чувствуя лёгкие прикосновения заботливых рук, Антр блаженно улыбался.