Почти месяц Мюрат прожил в полном уединении, целыми днями отвечая газетам, обвинявшим его в том, что он предал императора. Это обвинение занозой сидело у него в сердце, было призраком, который он тщетно силился прогнать, день и ночь пытаясь отыскать в трудном положении, в котором он тогда оказался, причины, вынудившие его поступить именно так, а не иначе. Тем временем пришла весть о сокрушительном поражении при Ватерлоо. Предавший его опале император теперь сам попал в опалу и, так же как Мюрат в Тулоне, ждал в Рошфоре решения врагов на свой счет. Неизвестно, какому внутреннему голосу внял Наполеон, когда, отвергнув советы генерала Лальмана и преданность капитана Бодена[47], предпочел Англию Америке и, словно новый Прометей, удалился на скалы Святой Елены. Мы лишь расскажем, какая цепочка случайностей привела Мюрата в крепостной ров города Пиццо, а там пусть фаталисты сами делают из этой необычной истории любые философские выводы. Перед вами лишь простая хроника событий, поэтому мы отвечаем лишь за точность изложенных в ней фактов.

Людовик XVIII снова вступил на трон, и Мюрат потерял всякую надежду остаться во Франции; нужно было уезжать. Его племянник Бонафу зафрахтовал бриг на имя князя Рокка Романа для рейса в Соединенные Штаты. Вся свита была уже на борту; на корабль начали грузить ценности, которые изгнаннику удалось спасти после утраты своего королевства. Это был, прежде всего, мешок золота весом почти в сто фунтов, затем гарда от шпаги с портретами короля, королевы и детей, а также семейные бумаги, завернутые в бархат и украшенные его гербом. Сам Мюрат имел при себе пояс, в котором были зашиты несколько ценных документов и штук двадцать неоправленных алмазов, стоимость которых он сам определял в четыре миллиона.

Наконец, когда все приготовления к отплытию закончились, было условлено, что 1 августа, в пять часов утра, бриг придет за королем в небольшую бухту, находящуюся в десяти минутах пути от дома, где он жил. Ночью король объяснил Маруэну, как тот может добраться до королевы, которая в ту пору пребывала, кажется, в Австрии. К тому моменту, когда нужно было уже уходить, он покончил с объяснениями и, покидая гостеприимный дом, где так долго скрывался, передал хозяину маленький томик Вольтера. Под сказкой «Микромегас» король написал:

«Не беспокойся, милая Каролина: я хоть и несчастен, но свободен. Уезжаю неизвестно куда, но, где бы я ни оказался, сердце мое всегда будет с тобою и детьми.

И. М.».

Десять минут спустя Мюрат и Маруэн уже ждали на берегу шлюпку, которая должна была доставить беглеца на судно.

Они прождали до полудня, но шлюпка так и не появилась, а между тем на горизонте маячил бриг, который из-за большой глубины не мог стать на якорь и крейсировал вдоль берега, подвергаясь риску быть замеченным выставленными везде часовыми. В полдень, когда измученный король заснул под жаркими лучами солнца прямо на песке, из дома пришел слуга со снедью, на всякий случай посланной обеспокоенной г-жой Маруэн. Король выпил стакан воды с вином, съел апельсин и встал, чтобы посмотреть, не виднеется ли где-нибудь вдали долгожданная шлюпка. Но море было пустынно, и лишь на горизонте изящно покачивался бриг: ему, словно застоявшейся лошади, не терпелось отправиться в путь.

Тяжело вздохнув, король снова улегся на песок. Слуга вернулся в Бонетт с приказом отправить на берег брата г-на Маруэна. Четверть часа спустя тот появился и почти сразу же галопом поскакал в Тулой, чтобы выяснить у Бонафу причину, по которой за королем не прислали шлюпку. Добравшись до дома, где жил капитан, он увидел, что там полным-полно солдат: к нему пришли с обыском в поисках Мюрата. В суматохе посланцу удалось подойти к капитану, и тот сказал, что шлюпка вышла в назначенный час и, скорее всего, заплутала в бухточках между Сен-Луи и Сент-Маргерит. Так, кстати, и было на самом деле. В пять часов посланец сообщил об этом своему брату, г-ну Маруэну, и королю. Те не знали, что предпринять. У короля больше не осталось мужества для борьбы за свою жизнь и даже для бегства: он совсем пал духом, что случается даже с самыми сильными людьми, и был не в силах принять никакого решения, предоставив г-ну Маруэну действовать по собственному усмотрению. В этот миг они увидели рыбака, с песнями возвращающегося в гавань, и Маруэн тут же его подозвал.

Для начала адвокат купил у рыбака весь его улов и, расплатившись с ним, показал золотые монеты и предложил три луидора за то, чтобы тот доставил пассажира на бриг, виднеющийся против Круаде-Синьо. Рыбак согласился. Этот шанс спастись придал Мюрату сил: он вскочил на ноги, обнял г-на Маруэна, напомнил, что тот должен передать его жене томик Вольтера, после чего вскочил в лодку, и та немедленно двинулась к бригу.

Лодка находилась уже довольно далеко от берега, когда Мюрат вдруг остановил гребца и знаком показал Маруэну, что забыл что-то на берегу. На песке и впрямь остался дорожный мешок с парой великолепных пистолетов, украшенных позолоченным серебром, которые ему подарила королева и которыми он необычайно дорожил. Когда шлюпка приблизилась к берегу настолько, что уже можно было крикнуть, Мюрат сообщил хозяину о причине своего возвращения. Тот подхватил мешок и, не дожидаясь, пока Мюрат ступит на берег, кинул его в лодку, однако при падении мешок раскрылся, и один из пистолетов вывалился наружу. Рыбак глянул на королевское оружие лишь краем глаза, но этого оказалось достаточно, чтобы великолепный пистолет вызвал у него подозрения. Тем не менее рыбак продолжал грести в сторону брига. Г-н Маруэн, видя, что они удаляются, оставил брата на берегу, в последний раз помахал королю рукой и, увидев его ответный взмах, вернулся домой, чтобы успокоить тревогу жены и несколько часов отдохнуть, в чем он крайне нуждался.

Через два часа его разбудили явившиеся с обыском жандармы. Они облазили весь дом, но не нашли ни малейшего следа пребывания короля. В самый разгар их поисков вернулся брат; Маруэн с улыбкой взглянул на него, полный уверенности, что король спасен, однако по выражению лица прибывшего понял, что случилась какая-то новая беда. Улучив момент, когда жандармы вышли из комнаты, он подошел к брату и спросил:

– Ну как, король, надеюсь, уже на борту?

– Король в пятидесяти шагах отсюда, прячется в сарае.

– Почему же он вернулся?

– Рыбак решил, что будет буря, и отказался доставить его на бриг.

– Вот негодяй!

В комнату вернулись жандармы.

Они провели всю ночь, тщетно обшаривая дом и службы, и неоднократно проходили буквально в нескольких шагах от короля, так что Мюрат мог слышать их угрозы и проклятья. Наконец за полчаса до рассвета жандармы удалились. Маруэн дал им отойти подальше и, едва они скрылись из виду, бросился к королю. Тот лежал в дальнем углу сарая, держа в каждой руке по пистолету: бедняга не сумел побороть усталость и заснул. Маруэн немного помедлил: ему было жаль возвращать короля к его скитальческой и беспокойной действительности. Однако нельзя было терять ни минуты, и он разбудил Мюрата.