Янка кивнула. Выхода нет, она должна согласиться, чтобы выиграть время.

– Не слышу!

– Да, согласна, – сказала она, не глядя ему в глаза.

– Ну, вот и славно. Я был уверен, что мы договоримся. До встречи, моя верная… – Марк усмехнулся, – соратница, и будь готова: я могу вызвать тебя в любой момент.

Марк вышел из домика, насвистывая. Янка думала, что он хлопнет дверью, чтобы подчеркнуть свою победу, но он закрыл её за собой аккуратно, практически нежно.

Янка минут десять сидела неподвижно, переваривая разговор. Потом начала лихорадочно собираться. Она должна спешить к фее-крёстной. Марку нельзя позволить захватить власть, он ещё хуже, чем Клавдия.

И ещё кое в чём Янка была уверена. Если она вылетит вместе с королевой в форточку, то форточка захлопнется раньше, чем она вернётся.

* * *

Янка, вжавшись спиной в стену, смотрела на бородавку, жившую своей жизнью на кончике длинного крючковатого носа. Нос по отношению к ней, несмотря на свой размер, казался чем-то второстепенным. Бородавка обосновалась возле переносицы Янки, и, чтобы не упускать её из вида, она так скосила глаза, что они практически увидели друг друга. Фея-крёстная шипела с другого, дальнего конца своего носа:

– Как ты вовремя пришла! Как говоришь, ты называешься? Девочка? Как хорошо, что ты мне попалась, девочка! Я люблю девочек. Вот уж мне повезло! И вот я тебя сейчас!..

Пару часов назад Янка подлетела к опушке леса, росшего под столом. Именно росшего: она очень удивилась, поняв, что маленькие деревца не искусственные, как она думала, а живые. Они росли из аккуратных дырочек, проделанных в паркете, и смотрелись не ростками, а вполне взрослыми зрелыми деревьями, высотой при этом не больше чем в два карандаша.

– На лопату не садиться, на лопату не садиться… – повторяла она про себя как заклинание.

Страшилки про фею-крёстную в сочетании с шагающим домиком, в котором та жила, заставляли Янку нервничать. Что ещё к таким домикам прилагается? Злобные гуси? Янка посмотрела вокруг. Гусей не видно. Из лужи не пить, дизентерией заболеешь, это понятно. Игла в яйце, яйцо в зайце, заяц в утке. Как заяц в утку поместился, это загадка.

Янка, летавшая туда-сюда вдоль границы леса, наконец, решилась и направила зубную щётку к полянке, видневшейся в его центре.

Оп-па! Её полёт над деревьями замедлялся, как будто сзади к щётке прицепили пружинку, и она растягивалась. Янка даже обернулась. Нет никакой пружинки. О-ё-ёй! Пружинки нет, но её тянет назад! Тянет, тянет… Бросает! Уух! Пару раз кувыркнувшись, она всё же удержалась на щётке и удержала щётку в воздухе, чудом увернувшись от ножки стола.

Янка медленно опустилась на пол, ноги слегка дрожали. Ничего, сейчас походят, перестанут трястись. Она решила отправиться через лес пешком. Положила щётку на пол и пошла.

Да уж, забавный лесок. Маленькие, но настоящие фейские деревья, торчащие из паркета. Интересно, сколько сил прилагает главная фея уборки, чтобы хозяйке никогда не приходила в голову мысль вымыть пол под столом? И где тут феи неделю блудили? Ни травы, ни подлеска, за полчаса весь лес насквозь пройти можно, и обратно вернуться. Вон, уже поляну видно. А на поляне домик. Угу. А вот сейчас бы кустики пригодились. Янка хотела сначала понаблюдать за местом обитания феи-крёстной, а потом уже выходить. Или убегать. Смотря что увидит.

«Что за лес, если спрятаться негде? – думала Янка, переползая от дерева к дереву. – Всё у них ни как у людей».

Ну да, у них всё как у фей.

Домик стоял в центре поляны, медленно раскачиваясь на ножках. Терпения Янки хватило минут на пять. Из домика никто не выходил. А он раскачивался. Так и заснуть недолго. Янка вздохнула, поднялась, вытерла ладони о джинсы, и медленно пошла к бабко-ёжкинскому жилищу.

Подойдя поближе, нервно захихикала, зажав рот ладонью. Сам домик сделан из карандашницы, а его ножки – это металлические ножки от игрушечного заводного цыплёнка. Мультик какой-то, честное слово. Сбоку торчал заводной ключик. Так заманчиво торчал. Так привлекательно блестел. Янка посмотрела на дверь, на ключик, на дверь, на ключик.

– А всё равно её дома нет. Точно нет, – бормотала она себе под нос, берясь за ключик и упираясь ногами в пол.

Домик перестал раскачиваться.

Янка напряглась, раздался звук трещотки, ключ повернулся на один оборот. Ещё. Ещё. Ещё. Всё. Упёрся. Её лицо покраснело от напряжения. Может, лучше не отпускать? А что делать? Она теперь ключ не удержит.

– Раз, два, три! – скомандовала она сама себе, и отскочила от домика подальше.

Это она правильно отскочила. Ключик с треском закрутился, а домик замотало вперёд-назад. Он наклонялся почти до пола и, со свистом воздуха в трубе, откидывался в противоположную сторону. Внутри что-то гремело, звенело и бренчало. С каждым движением домик подпрыгивал на цыплячьих ножках, продвигаясь к деревьям.

Янка тоже пятилась к деревьям на противоположной стороне поляны. К фее-крёстной она зайдёт попозже. Через неделю. Или через две. Когда та сделает ремонт. А то что это – пришла в гости, а в доме ни одной целой чашки, половина мебели переломана. Домик мотнулся особенно сильно, что-то затрещало. Нет, вся мебель переломана. В щепки. Ага, точно. В самые мелкие щепки.

В тот самый момент, когда Янка развернулась, чтобы убежать, дверь домика откинулась, грохнув о стену, и из него что-то вылетело. Или кто-то. На взгляд Янки, лучше бы это было что-то. Оно всё равно сломанное, ничего целого в домике остаться не могло. А так даже полезно: не надо выносить, выбрасывать. Оно выбросилось само. Мусор этот выбросился. Например, бывшее кресло. Если кресло скомкать, оно могло бы так выглядеть.

Пока Янка рассуждала, неопознанное нечто долетело до ближайшего дерева, врезалось в крону, и, с треском ломая ветки, сползло на пол. На полу комок развернулся. Это было не кресло. Это была фея. Её голова стукнулась о паркет со звуком пустой тыквы.

Янка зажмурилась. Подумала: достаточно ли быстро она бегает, чтобы убраться из леса живой. Вот сейчас фея как вскочит! Как погонится! Янка открыла глаза. Замерла, готовясь стартовать. Фея не шевелилась. Янка шагнула в сторону леса. Фея не шевелилась. И не кричала. Янка ещё раз шагнула. Постояла, напрягая толчковую ногу. Фея не шевелилась. Янка выдохнула и решительно пошла. Не к лесу. К фее. Она не могла оставить её лежать без движения под деревом. Вздохнув, принялась выкапывать крёстную из кучи листьев и сломанных веток.

* * *

– Что это было? – спросила фея-крёстная через полчаса, ощупывая мокрое полотенце, лежащее на лбу.

Повезло всем.

Повезло фее: она не убилась насмерть.

Повезло Янке: крёстная не могла пошевелиться, так её растрясло, и она не прибила Янку на месте. И Янка успела раз двадцать извиниться. Что не гарантировало ей жизнь, но отодвигало смерть от швабры или ухвата.