У нас на альбоме были два фрагмента, произнесенных речитативом, один – цитата из Библии, а другой – фрагмент из кафкианского сериала «Заключенный». Последнюю идею предложил я, поэтому Род должен был позвонить в Лос-Анджелес, чтобы поговорить с Патриком Макганом, создателем и звездой «Заключенного», а также владельцем прав. Я присутствовал рядом с ним в момент звонка, и никогда прежде я не видел его таким нервным. Тот короткий разговор был незабываемым.

– Здравствуйте, это Род Смоллвуд из Iron Maiden.

– Что? Кто?!

– Э… ну… мы группа.

– Группа?! Что еще за группа?!

– Ну, мы тяжелый метал.

– Метал, говоришь?

– Да, мы… э…

– Что ты хочешь?

– Ну, мы хотели бы использовать в своей песне вашу цитату: «Я не номер, а свободный человек».

– Как ты сказал, вы называетесь?

– Iron Maiden.

– Хорошо, я разрешаю!

Телефон отключился.

– Черт побери! – ошарашено произнес мистер Смоллвуд.

Почти то же самое прозвучало из его уст, когда он говорил с агентом Винсента Прайса. Хотя эта пафосная фраза: «Боюсь, что мистер Прайс не встанет с постели меньше, чем за 10 000 долларов», – безусловно, умерила его пыл.

К счастью, как-то в полночь я слушал историю о призраках на лондонском радио «Капитал», будучи фанатом радиостанций, которые демонстрировали какие-либо признаки воображения. После того, как Винсент назначил за свои услуги такой прайс, что исключил себя из списка возможных кандидатов, я предложил задействовать того парня, что читал ту историю – и до сих пор многие люди думают, что человеком, произносившим классические библейские строчки во вступлении «The Number of the Beast» на самом деле был Винсент Прайс. В студию пришел актер озвучки с Capital Radio и через полчаса дал нам пять абсолютно демонических дублей. Он был прекрасным человеком, актером в возрасте за шестьдесят, настоящим профессионалом с изящными манерами. Он был совершенно равнодушен к тому факту, что оказался в одной компании с одной из самых разрушительных рок-групп в мире.

Первая песня, которую мы записали, была предназначена для би-сайда. Она называлась «Gangland», и основным ее автором считался барабанщик Клайв Барр, поскольку ударные партии были настолько же основополагающим элементом этого трека, как и гитарные риффы. Записывая его, мы вели себя как маленькие щенки. Мы сидели в студии до четырех или пяти утра, слушая то, что у нас получилось.

Общее чувство было следующим: «Это слишком хорошо, чтобы быть би-сайдом». Я не был так уверен. Я подумал, что это немного самонадеянно, потому что нам не с чем сравнивать. Однако я был новеньким, и, по крайней мере, все щенки радостно приподняли свои хвосты перед главным событием, которым являлся трек под названием «Run to the Hills».

Использование многослойного гармонического вокала стало колоссальной переменой для саунда Maiden. Когда мы услышали сырые миксы, наши челюсти упали вниз. Бывают такие песни, насчет которых всеми фибрами души можно сразу почувствовать, что они станут большими хитами. В нашем случае синдром третьего альбома, предвкушение и любопытство слились воедино, сделав «Run to the Hills» идеальным штормом в качестве демонстрации миру того, каких прекрасных вещей можно ждать от грядущего вслед за ней альбома.

Оглядываясь назад, могу сказать, что единственным незначительным разочарованием стал окончательный выбор би-сайда. Поскольку «Gangland» мы решили поместить на альбом, у нас не осталось запасных треков, за исключением «Total Eclipse», потрясающего предвестника глобальной катастрофы, климатических изменений и конца времен. Это был дополнительный трек на японской версии альбома, и, я полагаю, это был неожиданно хороший би-сайд с точки зрения слушателей.

Титульный трек альбома, «The Number of the Beast», не нуждается в представлении, так как это – один из величайших металлических треков всех времен. У Стива была привычка тихонько насвистывать в портативный магнитофон, а затем превращать получившуюся мелодию в вокальную партию или гитарный рифф. Я узнал об этом только после того, как он показал мне свою изначальную запись мелодии для песни «The Trooper», которая звучала как веселое насвистывание деревенского почтальона, идущего по тропинке через сад, чтобы доставить письма адресатам. Я внезапно понял, почему многие вокальные линии Maiden были практически нечитаемыми или, по крайней мере, требовали пристального внимания к фразировке, чтобы не откусить себе кончик языка, пока будешь проталкивать сквозь свою гортань все эти ненужные согласные.

Для Стива слова существуют, в первую очередь, в ритмическом пространстве, затем, возможно, в лирическом или поэтическом пространстве и, наконец, уже после всего этого – в формате, предназначенном для максимального использования человеческого голоса. Мне понадобились годы, чтобы понять это – и когда я, наконец, понял, это было большое облегчение. После того, как мне стала ясна мотивация Стива, меня уже не так расстраивали и напрягали мелодии и тексты, которые он сочинял. Сам Стив за эти годы научился жить, воспринимая мой голос как инструмент, который способен быть гибким и формировать настроение, а не просто являться деталью из сборки Lego.

Клайв считал «The Number of the Beast» очень сложной отчасти потому, что время звучания барабана там во многом является продолжением мелодии, и, таким образом, оно почти такое же «говорящее», как вступление этой песни. Проблемы заключались в том, чтобы интерпретировать лирические риффы, рождавшиеся в голове Стива, и перекладывать их в определенный формат, который музыканты смогли бы записывать и воспроизводить. Резким контрастом является песня «Hallowed Be Thy Name», которая, по сравнению с «The Number of the Beast», совершенно проста.

Когда настало время петь в присутствии мистера Берча, это была смесь любопытства и разочарования. Разочарование было вызвано манерой Мартина заставлять меня ждать; любопытство же подталкивало выяснить, чему он может научить меня. Это был парень, который работал с одними из лучших голосов и побуждал их сделать одни из лучших вокальных выступлений.

Я стремился сконцентрироваться на том, чтобы дать своему голосу разгуляться, чтобы наслаждаться славой. Мартин не был заинтересован в такой легкомысленности, и самым милым и вежливым способом он научил меня не принимать все эти вещи как должное.

Давайте рассмотрим начальную последовательность «Number of the Beast». До душераздирающего крика в духе «Won't Get Fooled Again» там идет почти шепчущее вступление, вырастающее в истерический вопль. Я думал, что сумею отполировать это за несколько дублей и перейти к своей привычной громкости и напыщенности. На деле же Мартин, Стив и я провели всю ночь, копаясь лишь в первых двух строчках. Снова и снова, до тех пор, пока мне это не надоело, и я не принялся в отчаянии швырять мебель в стены, из-за чего от них отпадали крупные куски влажной штукатурки на недостроенной кухне.

Потом мы взяли двухчасовой перерыв. Я угрюмо сидел с кружкой кофе. Мартин же был очень весел. «Ублюдок», – подумал я.