Девушка кивнула черноволосой головкой.

— Да. Но только слухи, сказки, песни. Калитанцы не плавают в этих водах. В сущности, мы знаем только свое море… мы ведь отрезаны от океана полосой водорослей. — Она задумчиво водила ноготком по палубе, словно рисуя невидимые линии морской карты: с запада — Ксам, на севере — Перешеек, северо-восток и восток — побережье Кинтана, с юга — непреодолимый барьер саргассов.

Одинцов присел рядом и обнял ее за плечи.

— Что же ты слышала, девочка?

— Сайлорцы плавали далеко на восход. Там цепь островов, они замыкают океан с востока… Наверно, со дна поднимается горный хребет, и эти острова — его вершины. Их очень много, больших и малых, они тянутся полосой шириною почти в пятьсот тысяч локтей. Это целая страна, Эльс, от жарких краев до холодных вод… и за ней — другое море, еще один огромный океан. Но туда сайлорцы не прошли.

Одинцов припомнил карту на экране автопилота. Благодаря ей он мог добавить кое-что еще к словам девушки. Островные гряды расходились от экватора симметричными дугами к северу и к югу, значит, подводный хребет, о котором говорила Найла, шел в меридиональном направлении от полюса до полюса. Вероятно, то была чудовищная стена, уравновесившая все континенты восточного полушария и разделявшая Кинтанский и Западный океаны.

— Все, что ты слышала, похоже на правду, — сказал он девушке. — Можешь взглянуть на карту в моей лодке — там, слева, на самом краю, помечены эти острова.

— Да, я видела. Только твоя карта крохотная… острова, как точки… ничего не поймешь.

Это было верно. Монитор в кабине флаера имел размеры с ладонь и, кроме факта существования островов, не мог подсказать ничего. Одинцов не сомневался, что на экран можно вывести изображение любой области планеты в крупном масштабе, но он не умел этого делать.

— Там, на твоей карте, весь наш мир, — задумчиво сказала Найла. — Значит, волшебники из Хайры побывали в каждой стране, во всех местах?

— Нет, — Одинцов покачал головой. — Просто эти люди или духи воздуха долго летали над миром и разглядывали его с высоты. Потом они составили карту.

Он твердо придерживался версии о хайритском происхождении своего загадочного аппарата. Что-то мешало ему рассказать девушке об истинной цели оборвавшегося над Зеленым Потоком полета: он даже старался пореже упоминать о таинственной южной земле, недостижимом айденском Эльдорадо.

Найла потерлась щекой о его обнаженное плечо.

— Видно, духи воздуха владели могущественной магией, — сказала она. — Что же они искали в твоей стране?

— Полагаю, место, где можно поселиться, и народ, который стал бы их почитать. Но у хайритов были свои воздушные божества — Семь Священных Ветров. Поэтому наши предки перебили пришельцев и завладели их богатствами… всем, до чего дотянулись их руки и разум.

— Разве духов можно убить, Эльс? — Найла подняла на него удивленный взгляд.

— Конечно. Тех, кто обладает плотью, — стальным клинком, бестелесных — забвением. Да, девочка, забвением можно прикончить любого бога!

Найла долго молчала, обдумывая эту мысль. Наконец она произнесла:

— Странные вы, хайриты… Бог — душа народа! Кто же станет убивать свою душу?

— Хайриты не странные, Найла. Народ как народ, — Одинцов говорил, нежно поглаживая блестящие черные локоны. — Это я странный хайрит… — Он глядел на море, туда, где оранжевый солнечный диск уже наполовину поднялся над горизонтом. — Ладно, не будем об этом. Хайриты почитают Семь Ветров и вовсе не хотят отрекаться от них. Но люди или духи, обитавшие прежде в наших степях, были для нас чужаками. Поэтому хайриты их уничтожили.

Лаская головку Найлы, прильнувшую к его плечу, Одинцов размышлял о том, что может произойти с могучим океанским течением, наткнувшимся на горный хребет. Наверно, оно обогнет его с севера и с юга. Значит, Зеленый Поток раздваивается? Это походило на правду, во всяком случае, становилось понятным, почему их корабль несет теперь к северо-востоку. Они оказались в северной ветви течения, вероятно, если бы «Катрейя» плыла на сотню километров южнее, судно повернуло на юго-восток, и он наконец очутился бы в Южном полушарии. Какое невезенье!

Невезенье? Еще многое должно случиться, прежде чем он оценит это событие так или иначе… Не стоит спешить! На север так на север! Возможно, это окажется самой надежной и быстрой дорогой на юг.

Он наклонился к Найле:

— Те сайлорские мореходы, о которых ты говорила… часто ли они плавают через океан к островам?

Девушка дернула хрупким плечиком:

— Не думаю. Там быстрое течение вдоль всей островной цепи, с юга на север. Через него трудно перебраться.

Одинцов медленно кивнул, его гипотеза подтверждалась.

— Собственно, — продолжала Найла, — те, кто сумел его переплыть, не возвращались обратно. В Сайлор пришли те, кому это не удалось…

— Острова опасны?

— Говорят разное… про огненные горы, великанов-людоедов, злых колдунов и стаи чудовищ…

— Ты веришь в эти истории?

С прагматизмом бывалого торговца и путешественника, Найла заметила:

— Такое часто рассказывают о дальних странах, даже про Айден и Хайру. Но доберешься туда и видишь, что там живут обычные люди и занимаются они обычными делами.

— Вот такими? — спросил Одинцов. Он приподнял Найлу и посадил к себе на колени. Девушка рассмеялась, подставила губы для поцелуя, и на ближайший час они забыли о географии.

* * *

Через день они плыли почти точно на север. Скорость течения снизилась до двадцати узлов, однако каравелла покрывала не меньше семисот километров в сутки и, по прикидке Одинцова, находилась на таком же расстоянии от экватора. Жара стала поменьше — в полдень температура поднималась только до сорока градусов. Они уже рисковали выходить на палубу днем, не опасаясь получить ожоги.

Найла стала проявлять признаки беспокойства. К вечеру она отправила Одинцова на мачту, велев осмотреть западный горизонт. И там, в косых лучах заходящего солнца, он наконец увидел саргассы. Изумрудно-багровое поле тянулось на километры и километры — мрачное, зловещее, безысходное. Они находились в опасной близости от этого барьера, что нравилось Одинцову ничуть не больше, чем Найле. Если «Катрейя» попадет в цепкие объятия водорослей, они застрянут тут на годы, если не навсегда.

С большим трудом они поставили паруса и, пользуясь попутным западным ветром, направили судно к северо-востоку. Сейчас каравелла пересекала Зеленый Поток — вернее, северную ветвь могучего течения, устремляясь к подводному хребту, что разделял два океана. Вероятно, здесь существовали разрывы в полосе саргассов, либо водоросли подходили к берегу где-то севернее. Если так, то морская дорога для «Катрейи» будет перекрыта, и их путешествие завершится — во всяком случае, его водная часть.