Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сломалась?
Фанни покачала головой.
– Ты решил показать, на что способна пара недавно купленных тобой коней.
– О да. Я гнал так, что у тебя чулки ветром сдуло.
Фанни захихикала.
– Пришлось ловить их на лету. – Фанни встряхнула влажные чулки, что все это время сжимала в кулаках. – Колесо налетело на кочку, и коляска перевернулась.
У Рейфа загорелись глаза.
– К счастью, никто серьезно не пострадал. – Он окинул ее оценивающим взглядом. – А у тебя складно получается врать, Фанни.
– Куда мне до инспектора Рейфа Льюиса.
Рейф подхватил валявшийся на траве пиджак и закинул его за плечо.
– Наш план поможет нам выиграть час или два. Если мы постучимся к фермеру с наступлением темноты, то до утра нашу коляску никто искать не станет.
– А к тому времени мы уже будем в Батгейте, – сказала, кивнув, Фанни.
Легкий ветерок колыхал вереск, расточавший головокружительный аромат. Рейф оглянулся и замер, завороженный. Картина, достойная кисти лучшего живописца: прелестная юная дева на фоне колышущихся лиловых волн. На заднем плане овцы, пасущиеся на зеленых островках, поросших травой и колючим чертополохом.
– Ты чудо, Фанни. И платье тебе идет. – Рейф улыбнулся. – Мне дозволяется время от времени делать тебе комплименты?
Фанни, с трудом пробираясь сквозь высокую траву, подошла к нему.
– Да, разумеется. Комплименты могут стать решающим фактором при зачете очков в случае, если тебе не удастся набрать проходной балл на испытаниях.
Рейф от души расхохотался.
– Иди сюда, счетовод ты мой. – Рейф потащил ее за руку к маленькой рощице возле берега. – Давай сюда свои чулки. – Он развесил чулки на ветках для просушки, после чего расстелил на земле свой пиджак. Рейф сел на землю, прислонившись спиной к дереву, и, протянув руку Фанни, усадил ее рядом с собой. – Залезь ко мне в карман и достань оттуда книжку в красном кожаном переплете. Посмотрим, какой из тебя детектив.
Фанни достала тот самый блокнот, что нашла в кармане мертвого лжекондуктора, и молча начала листать страницы.
– Насколько я помню, ты всегда хорошо умела разгадывать всякие ребусы. Нашла что-нибудь интересное, детектив Грейвил-Ньюджент? – спросил Рейф, заглядывая ей через плечо.
– Что ты на это скажешь? – Фанни провела пальцем по фигуре, выбитой на красной коже обложки. Колесо в колесе. – Я уже где-то это видела.
– Где?
– Пытаюсь вспомнить. – Фанни зевнула, и Рейф забрал у нее блокнот. Большинство записей было неразборчивым – словно делалось наспех.
– Что на это скажешь? – спросил Рейф, возвращая ей открытый блокнот. – Три буквы – БВМ. Скорее всего чьи-то инициалы. А может, аббревиатура названия организации. Я видел эту комбинацию букв на нескольких страницах.
Фанни сосредоточенно хмурила брови. И невозможно было описать словами, что делала напряженная умственная работа с этими пухлыми сочными губами. Из всех состояний ее души Рейфу больше всего нравилось ее состояние сосредоточенной задумчивости. Мальчишкой он порой пускался во все тяжкие, лишь бы ввести в него Фанни.
Карл Маркс в одной из своих работ называл фабричного рабочего всего лишь винтиком в колесе индустриализации. А этот символ на обложке… Шестеренка, вращающаяся внутри колеса гораздо большего диаметра. – Фанни опустилась на локти и запрокинула голову, словно любуясь узором листвы на фоне неба. – Такой символ легко представить себе на плакатах демонстрантов, выступающих против индустриального развития общества или активистов профсоюзов, но вот что касается инициалов… – Фанни покачала головой. – Боюсь, у меня на этот счет нет никаких мыслей.
– Не спеши сдаваться. Может, нужное имя или название всплывет в памяти. – Рейф прикрыл шляпой глаза. Фанни придвинулась к нему поближе.
– Ты собрался спать? – спросила Фанни.
– Так, немного вздремну. Подождем, пока стемнеет.
Фанни смотрела на месяц, оседлавший крышу фермерского дома. Сгустились сумерки. Скоро совсем стемнеет, и наступит ночь. Фанни стояла посреди крестьянского двора. Компанию ей составляли несколько разговорчивых куриц и одна молчаливая шотландская овчарка. Фанни почесала пса за ухом. Пес, похоже, только обрадовался ласке незнакомки.
– Ты всегда умела найти общий язык с животными, – сказал, оглянувшись на Фанни, Рейф.
– Не со всеми, – веско заметила Фанни и погладила пса.
– Мы ведь заключили перемирие, Фанни.
– Наше перемирие закончилось еще утром, – напомнила ему Фанни.
– Чем опять я вам не угодил, сударыня?
Фанни разглаживала складки на юбке.
– Я не злюсь на тебя, просто мне любопытно кое-что. Пять лет прошло, и ты не мог написать ни одного письма?
Рейф откинул полы пиджака и просунул большие пальцы под пояс брюк.
– Тебе именно сейчас приспичило об этом поговорить? Фанни, честное слово, момент выбран совсем некстати. – Рейф оглянулся через плечо на фермерский дом.
– Кто бы говорил! – раздраженно бросила Фанни в ответ. – Мне бы не хотелось, чтобы ты провалил свое первое испытание.
Рейф вздохнул и опустил руки.
– Я писал тебе. Много раз. Только вот не отправил ни одного письма.
– И сколько же писем ты так и не отправил?…
Фанни терпеливо ждала ответа. Рейф устремил взгляд на луну, потом снова на Фанни.
– Несколько сотен. – Он стоял, ковыряя землю носком ботинка. – Может, мы обсудим превратности нашей переписки потом? Хочется все же решить вопрос с ночлегом и едой.
Фанни, презрительно хмыкнув, первой направилась к двери в дом.
– И не думай шутить со мной шутки, как тогда, пять лет назад, – добавила она злым шепотом.
У двери Фанни пропустила Рейфа вперед, и в дверь постучал он. Рейф похлопал себя по ноге.
– Иди сюда, котеночек.
– Зачем говорить глупые слова, которые для тебя ничего не значат? Не могу представить, что эти женщины, куртизанки, как ты их называешь, отзываются на такие сюсюканья!
– Вот тут ты сильно ошибаешься. Вся их речь состоит из сплошных охов, ахов и довольного мурлыканья. Что-то вроде этого.
Произведенный Рейфом звук вызвал у Фанни учащение пульса.
– У тебя всегда была склонность к преувеличениям.
– Странно было бы ожидать от девственницы и суфражистки, что ей знакомы звуки наслаждения.
– Глупости. Охать и ахать и я умею.
Рейф приложил палец к губам.
– Боюсь, что тебе придется какое-то время подержать рот на замке.