— И притом очень скромная и застенчивая, — насмешливо добавила Брин, но в ее голосе сквозила нежность. Она подалась вперед и чмокнула Райли в щеку.

— Эй, смотри, что тут есть! — воскликнул Райли, радуясь, как мальчишка, когда обнаружил кнопку, открывающую люк в крыше. — А вот и бар, чтобы мадам не страдала от жажды. — Он продемонстрировал Брин раздвижную панель, за которой скрывался бар с изобилием напитков. — А вот и цветной телевизор, так что при желании ты можешь посмотреть очередную серию «Далласа».

Райли принялся нажимать наугад всевозможные кнопки.

— Осторожнее, не сломай что-нибудь, — предупредила Брин. — Ремонт этой роскоши нам не по карману.

— Не забивай свою хорошенькую головку финансовыми проблемами, мы можем себе это позволить, — заявил Райли снисходительно-высокомерным тоном, который, он точно знал, всегда раздражал Брин. Дождавшись ее свирепого взгляда, он усмехнулся и продолжил:

— Мой агент только что обговорил условия нового контракта. Сумма, которую они собираются мне платить, просто неприлично велика.

— Да уж, не сомневаюсь, — сухо заметила Брин.

— К тому же мне стало известно из надежных источников, что мой продюсер получит большую прибавку к жалованью.

— Кто тебе сказал?

— Моя жена. Она на короткой ноге с моим продюсером.

— Только не забывай, что одно с другим не связано. Твоему продюсеру обещали прибавку за то, что она блестяще руководит передачей «Утро с Джоном Райли» и благодаря ее усилиям рейтинг ток-шоу намного повысился.

— А какую награду она получит за то, что блестяще руководит мистером Райли? — пророкотал Райли в самое ухо Брин.

— М-м-м… полагаю, самого Райли. Брин замурлыкала, как кошка. Райли склонился к ее губам, и она обняла его за шею.

— Я уже говорил тебе, что сегодня вечером ты выглядишь ужасно аппетитно? Что тебе очень идет эта новая блузка?

— Отвечаю по порядку. Нет. Да. — Она смаковала вкус его губ. — Вы и сами отлично выглядите, мистер Райли, и на вкус хороши. И смокинг вам очень идет, а я никогда не могла устоять перед мужчинами в смокингах, они меня просто с ума сводят.

— Какая жалость, что ты не сказала об этом раньше. — Разговор был прерван долгим поцелуем. — Знаешь, что я только что понял?

— Нет. Что?

— Что я тебя целый день не видел.

— Не правда, ты видел меня несколько часов на работе.

— Так то работа, это не считается. А как только мы вернулись домой, ты стала готовиться к сегодняшнему вечеру, а меня отправила в патио высаживать цветочную рассаду.

— Ты что, соскучился по мне?

— Я соскучился вот по этому. — Райли еще крепче обнял Брин и продвинул язык глубоко в ее рот.

Когда они наконец оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, Брин прошептала:

— Я польщена. Мы женаты уже десять месяцев, а ты все еще мной не пресытился.

— Это точно, не устал, — прошептал Райли, касаясь губами ее шеи. — И если ты опустишь руку на несколько дюймов пониже, сможешь сама убедиться, насколько мы тобой не пресытились.

Брин хихикнула.

— Райли! — воскликнула она с наигранным негодованием.

— Прости. Насколько я тобой не насытился.

— Тише! Водитель услышит.

Райли повернулся к панели управления и нашел кнопку, поднимающую перегородку, отделяющую их от водителя.

— Ну вот, я обо всем позаботился. Тебе когда-нибудь приходилось заниматься любовью в лимузине?

— Нет, и я… а-ах… дорогой… Райли, веди себя прилично! Шофер… м-м-м.

Не думая, что делает, Брин сбросила босоножки на высоком каблуке и обтянутой тонким чулком ступней погладила его икры. Райли усадил ее в угол мягкого, обитого бархатом сиденья, и Брин обвила руками его шею.

— Нет, мне положительно нравится эта блузка. — Блузка была черная, из полупрозрачной органзы, сквозь которую просвечивало черное кружевное боди. Пуговицы с искусственными бриллиантами охотно поддавались его ловким пальцам. — Мне нравится, как она шуршит. Ты когда-нибудь замечала, какой это сексуальный звук — шорох одежды?

— Райли, нам правда не следует… — Протест Брин прозвучал не очень убедительно, потому что руки Райли уже сжимали, мяли и поглаживали ее груди. Искусные пальцы быстро довели ее соски до состояния болезненного возбуждения, а потом он склонил голову и взял один напрягшийся пик в рот. Райли теребил языком нежный бутон, чертил вокруг него невидимые спирали, своими ласками доводя Брин до грани помешательства. Дрожа от нетерпения ощутить под пальцами его обнаженную кожу, коснуться волос на груди, она на ощупь стала расстегивать непослушными пальцами его рубашку, наконец расстегнула и с наслаждением положила ладони на грудь мужа.

Брин надела на официальный прием черную муаровую юбку. Свободной рукой Райли нырнул под плотный шелк. Ткань соблазнительно зашуршала. Рука скользнула вверх, добралась до края чулка и погладила обнаженную кожу над ним. Кожа на бедрах Брин была шелковистой и нежной, и, поглаживая ее, Райли сам получал не меньшее наслаждение, чем дарил Брин.

Потом его пальцы прокрались еще выше, к атласному поясу, и погладили теплую кожу над ним. Когда рука Райли скользнула в трусики и накрыла средоточие ее женственности, оба одновременно охнули.

— О, Джон, это… о, да…

— Ты такая сладкая. И влажная. Мне нравится касаться тебя вот так… и вот так.

Его пальцы ощупывали, исследовали, поглаживали… Восхитительно. Брин запрокинула голову, вжимаясь ею в бархатную обивку, и прикусила губу, чтобы экстаз не прорвался наружу криком.

Реакция Брин воспламенила Райли, он отдернул руку и стал лихорадочно расстегивать брюки. Их страстное соитие было стремительным. Оба понимали, что совершают нечто крайне неприличное, и эта мысль возбуждала обоих до неистовства. Риск быть в любую минуту обнаруженными, опасность испортить парадную одежду, смятую и зажатую между их напряженными телами, — все это только подогревало их возбуждение. Райли обхватил упругие ягодицы Брин и рывком посадил ее на себя. Ударяя и вращая бедрами, он задвигался в неистовом ритме, входя в нее глубокими сильными толяками.

Разрядка наступила быстро, подобная мощному беззвучному взрыву, одновременно сотрясшему их тела. Райли с низким грудным рыком мужского удовлетворения уткнулся лицом в ее шею, обдавая разгоряченную кожу обжигающим дыханием. Брин с удовлетворенным вздохом бессильно уронила руки.

И так же одновременно оба расхохотались.

— Господи, Райли, что мы натворили! Быстрее сними меня, и я попробую привести все в порядок.

Райли поднял голову и выглянул в окно — к счастью, окна в лимузине были затемнены.