— Ну, как-то так сложилось с самого начала. Это скорее случайность, мне кажется. Я писала дипломную работу в университете о знаменитых шведских писательницах и была настолько очарована, что почувствовала необходимость разузнать о них побольше: какими они были людьми. Я начала, как ты знаешь, с Анны Марии Леннгрен, потому что о ней я знала меньше всего. А потом все как-то так удачно пошло. А сейчас я пишу о Сельме Лагерлёф, и вырисовываются довольно интересные повороты.

— А ты никогда не подумывала о том, чтобы написать, как это сказать, что-нибудь небиографическое? У тебя такой легкий стиль, может быть, тебе стоит попробовать себя в художественной литературе?

— Конечно, у меня есть мысли по этому поводу. — Эрика старалась скрыть смущение. — Но сейчас я полностью погружена в проект о Сельме Лагерлёф, а там посмотрим, что будет. — Она посмотрела на часы. — Кстати, о писательстве. Я должна, к сожалению, сейчас попрощаться. Хотя при моей работе у меня и нет табельных часов, но она требует дисциплины, и мне пора домой — писать ежедневную норму. Спасибо огромное за чай и вкусные канапе.

— Какие пустяки. Мне было так приятно, что ты пришла. — Нелли грациозно поднялась с софы. Теперь не было видно ни малейших следов старческих болячек. — Я провожу тебя. Раньше это сделала бы наша экономка Вера, но времена меняются. Экономки больше не в моде, и мало кто может себе это позволить. Конечно, я бы охотно оставила ее, у нас есть возможность, но Ян был против. «Я не хочу чужих людей в доме», — сказал он. Но по крайней мере раз в неделю она приходит сюда прибираться. Да, иногда совсем не просто понять молодых.

Определенно их знакомство перешло в другую стадию, потому что, когда Эрика протянула на прощание руку, Нелли проигнорировала ее, а вместо этого расцеловала в обе щеки. Эрика инстинктивно поняла, какую щеку надо подставлять первой, и почувствовала себя почти что светской дамой: ее уже начали принимать в лучших домах.

Эрика торопилась домой; она не захотела сказать Нелли действительную причину, но которой ей необходимо было уйти. Она посмотрела на часы. Без двадцати два. В два часа должен был приехать маклер осматривать дом перед продажей. Эрика стиснула зубы при мысли о том, что кто-то будет ходить по дому и шарить везде. Но ей не оставалось ничего другого, как предоставить событиям идти своим чередом.

Она оставила машину дома и поэтому прибавила шагу, чтобы успеть вовремя. «Хотя с таким же успехом он может немного и подождать», — подумала Эрика и опять пошла помедленнее. Почему она должна торопиться? Ей как-то само собой подумалось о более приятных вещах. Ужин в пятницу, дома у Патрика, превзошел все ее ожидания. Эрика всегда воспринимала его как славного, но немного прилипчивого младшего брата, хотя на самом деле они были ровесниками. И она по-прежнему считала, что встретит того же надоедливого мальчишку. Вместо этого перед ней оказался мужественный, сердечный мужчина с чувством юмора и далеко недурной внешности, что она должна была признать. Эрика размышляла, насколько скоро, в соответствии с приличиями, она могла бы пригласить его домой на ужин.

Последний подъем на холм к кемпингу Сельвика казался обманчиво коротким, но на самом деле был очень длинным. Эрика тяжело дышала, когда повернула направо и стала подниматься к дому. Забравшись на вершину, она остановилась. Перед домом стоял большой «мерседес». Эрика прекрасно знала, кто является его владельцем. Она не думала, что за сегодняшний напряженный день может случиться что-то еще. Но она ошибалась.

— Привет, Эрика.

У двери стоял Лукас, скрестив руки на груди.

— Что ты здесь делаешь?

— Разве так встречают зятя?

Он говорил с небольшим акцентом, но грамматически безупречно. Лукас расставил руки, как будто собираясь ее обнять. Эрика проигнорировала этот жест и посмотрела на Лукаса так, словно увидела то, что и ожидала увидеть. Она никогда не позволяла себе ошибаться и недооценивать Лукаса, поэтому в его присутствии всегда вела себя очень осмотрительно и осторожно. Больше всего на свете ей хотелось подойти и хорошенько треснуть его по наглой физиономии, но она знала, что в итоге это выйдет ей таким боком, что потом придется об этом сильно пожалеть.

— Ответь на мой вопрос: что ты здесь делаешь?

— Если я правильно понимаю, хм… ну… чтобы быть точным, четвертая часть этого моя.

Он махнул рукой в сторону дома, но с таким же успехом он мог показать и на весь мир, настолько велико было его самомнение.

— Половина моя и половина Анны. Ты ничего общего не имеешь с этим домом.

— Ты, наверное, не очень-то хорошо разбираешься в юридических правах супругов, и это понятно, если принять во внимание, что тебе до сих пор не удалось найти кого-нибудь. Я имею в виду — кого-нибудь настолько трехнутого, чтобы он захотел связаться с тобой. Но, видишь ли — и это ясно и определенно, — настоящие супруги делят все, включая и дом у моря, пополам.

Эрика понимала очень хорошо, что дело обстояло так на самом деле. Она недобрым словом помянула родителей, которые оказались не настолько прозорливыми, чтобы завещать дом своим дочерям как неделимое имущество. Они хорошо знали, что за типчик был Лукас, но никак не рассчитывали на то, что у них осталось так мало времени. Никто не любит вспоминать о том, что смертен, и, как многие другие, они не хотели думать об этом. У нее не было ни малейшего желания продолжать слушать унизительные комментарии Лукаса по поводу ее семейного положения. Лучше она всю оставшуюся жизнь будет сидеть на битом стекле, чем сделает такую ошибку и выйдет замуж за кого-нибудь вроде Лукаса.

Он продолжил:

— Я всего лишь хотел присутствовать здесь, когда приедет маклер. Никогда не вредно проконтролировать самому. Мы ведь хотим, чтобы все прошло правильно, или как?

И он опять улыбнулся своей инфернальной улыбкой. Эрика открыла дверь и протиснулась впереди него. Маклер запаздывал, но она надеялась, что он скоро появится: ее совершенно не радовала перспектива находиться наедине с Лукасом. Он вошел в дом следом за ней. Эрика сняла куртку и начала копошиться на кухне. Единственная линия поведения, которой она могла придерживаться в отношении Лукаса, — это игнорировать его. Она слышала, что он ходит по дому, как инспектор. Он был здесь всего лишь в третий или четвертый раз. Красота и простота не были предметом восхищения Лукаса, и он никогда не выказывал большого интереса к встречам с семьей Анны. Отец на дух не переносил своего зятя, и эти чувства были взаимны. Когда Анна и дети приезжали, то они обычно приезжали одни. Эрике не нравилось, что Лукас расхаживает по дому и трогает вещи в комнатах, то, что он двигает мебель и безделушки. Эрика с трудом подавила в себе желание идти за ним следом с тряпкой и вытирать все, чего он касается. Она вздохнула с облегчением, увидев, что в ворота заезжает «вольво», за рулем которого сидит седой мужчина. Она поторопилась впустить маклера, а потом пошла в свой кабинет и закрыла дверь. Ей не хотелось видеть, как он будет ходить и рассматривать дом ее детства, оценивая, на сколько он потянет в звонкой монете.