тебе новый домик поставлю, — он походил кругами утаптывая землю, словно выбирал подходящее место, а потом раскинул руки в стороны и за его спиной опустилось густое марево, а когда развеялось, она увидела маленький яркий домик с резными наличниками словно сошедший с картинки, которые она любила разглядывать в книжках, когда ещё деревня была и люди были.

Она подскочила, завертелась на месте, опомнилась и помчалась, подхватив юбку старенького сарафана, прямо в новый домишко, снаружи-то ладный, а кто знает как внутри? В домике стоял терпкий сосновый дух, светлое дерево радовало глаз, она аж сощурилась от удовольствия. Окошки, коих было целых три, сияли прозрачными стёклами и манили потрогать вышитые подзоры. На гладком деревянном полу лежали домотканые половики. А ещё был круглый стол с вышитой скатёркой и вазой посреди него, и стулья. Печь, украшенная цветными изразцами, делила домик на две части. Она с трепетом открыла дверь и увидела уютную спаленку с широкой кроватью, пириной, лоскутным одеялом на ней и горкой подушек. А ещё там были шкаф и комод украшенные кружевными салфетками. Она зажмурилась от восхищения, а потом открывала глаза с опаскою, а ну как подозрительный гость морок навёл, чтоб посмеяться над ней глупой. Но кровать была и комод тоже, она даже погладила кружево для пущей убедительности и повертела в руках фарфоровые фигурки, что на комоде были расставлены, и такая радость её переполнила, да подхватила, закружила по комнатам и понесла. Она выбежала из дома и бросилась на шею к благодетелю.

— Заходите в дом, господин хороший, — она потащила гостя в комнаты, — я умею быть благодарной, — проворковала она, коснулась языком его шеи и отпрянула, словно раскалённую печь лизнула.

— Не шали! — лукаво усмехнулся он.

— Кто ты? — снедаемая любопытством, она разглядывала гостя.

— Демон, — улыбнулся тот, показывая клыки и полыхнул алым взглядом. Она так бы и села на пол, хорошо стул вовремя под неё подставился. Птицы ей рассказывали про этих самых демонов, что с некоторых пор объявились в мире, да кто ж сорокам поверит, трещат да трещат! А оно вон правдой оказалось. И как же ей теперь быть?

— Живи спокойно, — ответил, как мысли подсмотрел, — в обиду тебя не дадим, но и ты не балуй. Поставим здесь свои дома, чужих не пустим, а тебя примем на работу, будешь за порядком следить. Ты ещё не забыла, как это делается?

— Не забыла, — отозвалась она, не веря своему счастью.

— И камешки свои разложи, — вспомнил он про узелок, — не ровен час кто чужой сюда наведается, ни к чему нам это. Скрывала лощинку свою, вот и дальше скрывай! — с этими словами гость просто исчез.

Она замурлыкала песенку, развязала платок и пошла раскладывать камешки по прежним местам, пусть охраняют!

— Мой генерал, — Павел козырнул, отдавая честь. — Твоё задание выполнено, диверсанты всю ночь ломали мой сейф и … справились. Документы стырили, я утром проверил, и отбыли за пределы нашей страны.

— К пустой голове руку не прикладывают, — хмыкнул Пётр.

— Почему это к пустой? — обиделся друг. — А рога? — он позволил им появиться клыкасто улыбаясь.

— И чего это ты с утра такой весёлый?

— Петь, я тут одно местечко присмотрел, хочу там дом поставить, не желаешь взглянуть?

— А в чём подвох? — Пётр с подозрительностью взглянул на друга. — Когда ты так издалека начинаешь, я шкурой чувствую, что с этим местечком что-то не так.

— Не боись, босс! — хохотнул Павел. — Пойдём, сам поглядишь, тебе точно понравится! — подмигнул он. Пётр покосился на друга встал из-за стола, и они шагнули сквозь стену.

— Ну и что? — вопросил он, оглядываясь по сторонам. — Лес как лес.

— Ага, только лощины этой на картах нет и всего того, что за ней расположено. По этому месту я не раз проходил, не было лощины, — хитро улыбнулся друг. — Ты шум слышишь? — спросил он, Пётр прислушался и кивнул. — Там дорогу к нашему заводу расширяют, — Павел махнул рукой в сторону откуда доносились звуки, — поверь, я эти места вдоль и поперёк излазил, а сегодня вот наткнулся на «это», — он подтолкнул Петра чуть вперёд и тот вдруг увидел приземистую поросшую мхом избушку, которой миг назад здесь точно не было, а чуть поодаль на пригорке возник «пряничный домик» другого сравнения в его голове не возникло.

— Тут что, логово бабы-яги? — рассмеялся он.

— Это что же ты меня, честную девушку, такими словами обзываешь?! — из «пряничного домика» выскочила на порог девица в красивом алом сарафане и белой вышитой сорочке, она негодующе дёрнула плечиками и перекинула за спину толстую русую косу, украшенную алой лентой.

— Смотри-ка приоделась! — хихикнул Павел. — А утром была растрёпой неряшливой.

— Это потому, что у меня дома красивого не было, а теперь есть! — она сложила на груди руки и гордо вздёрнула нос.

— Прости, красавица, если обидел, — расплылся в улыбке Пётр. — Как звать-величать тебя, милая?

— А чё меня звать, когда я всегда тут обретаюсь? А величают меня Глашей-домовухой.

— Глафира значит, — Пётр задумчиво посмотрел на девицу.

— Можно и Глафирой, — кивнула она. — А ты тоже из «энтих» будешь? — она указала глазами на Павла.

— Из «этих», — согласился он.

— Это мой начальник Пётр, а я Павел, — представил их друг.

— А скажи-ка Глафира, куда эта лощина ведёт? — поинтересовался Пётр.

— А куда захочешь туда и выведет, — махнула рукой девица.

— Портал что ли? — живо заинтересовался Павел.

— Тропа это, а никакой не портал, — фыркнула Глаша.

— Так это то, что нам нужно! — широко улыбнулся тот, поглядывая на Петра. — Ты не хочешь здесь девочек поселить?

— Каких ещё девочек?! — уперев руки в бока возмутилась домовуха.

— Хороших, тебе понравятся, — уверил её Пётр. — И завод опять же под боком, — пробормотал себе под нос.

— Ну, что? Переезжаем, мой командир?! — радостно потёр руки Павел.

— С Юлей сначала посоветоваться нужно, — осадил его друг.

— Это со змеёй раскосой? — навострила ушки Глафира.

— Вы что, знакомы? — изумился Пётр.

— Так, пересекались, было дело, — кивнула та. — Она-то всё больше подземными тропами ходит или вот по рекам, а я лесные тропы люблю, — она мечтательно прикрыла глаза. — Так это вы её что ли поселить здесь хотите?! — вдруг встрепенулась девица.

— А ты против? — прищурился Павел.

— Да я только рада буду! Да мы с ней вдвоём так развернёмся!

— Вот только давай без излишеств и глупостей, — предупредил он. — Юля не одна будет, а с подопечными, а там дети…

— Малые?! — восторженно прижала руки к груди домовуха.

— Не то, чтобы малые, но дети! — припечатал Пётр. — Так что держи себя в руках и веди себя, как человек, — он окинул взглядом её фигуру, — хотя бы