— Это как? — спросил Наварро, пристально глядя на Джесси. Она была так восхитительна и сильно возбуждала его. Никакие разговоры не помогали.

— В Техасе есть порода скота, называемая лонгхорн. В тот раз их отправили на запад, и они перезаразили весь местный скот. Западные фермеры разъярились. Некоторые из них потеряли все, что имели. Они принялись обвинять в этом лонгхорнов и весь штат Техас, заодно пытались ввести запрет на ввоз скота. Когда же мы попытались переубедить их, нам запретили гнать скот по некоторым территориям и поить его из прудов. Люди испугались, что лонгхорны разнесут болезнь повсюду. — Они просмотрели карты и поменяли ненужные. Разговаривая, они делали ставки. Джесс продолжала свой рассказ:

— Понимаешь, испанка редко поражает, а тем более убивает техасский скот. Но если его скрестить с восточным или позволить восточному пастись на земле прежде лонгхорнов, и те, и другие умирают. Через некоторое время люди стали бояться есть техасскую говядину. Жители восточных штатов возненавидели и лонгхорнов, и самих техасцев. Мы не могли продать своих животных, потому что папа держал преимущественно лонгхорнов. Мы смогли прорваться только из-за контрактов с военными и резервациями. После этого папа занялся селекцией.

— Какой еще селекцией? — спросил Наварро.

— Папа купил двух дурхамских бычков. Они быстрее растут, если кормить их кукурузой или зерном, а лонгхорны скорее набирают вес, поедая траву. Скрестив этих бычков с телками-лонгхорнами, он получил породу с лучшей наследственностью, качеством мяса и товарным видом. Телята получились более интересной окраски, у них был красивый экстерьер, они были крупнее. Самые удачные телята получаются от смешения кровей. Надо обладать определенными знаниями, чтобы определить примесь техасской крови в этих телятах-полукровках.

Слово «полукровки» укололо Наварро. Чтобы скрыть свою реакцию, он спросил:

— Если ваши бычки такие особенные, вы принимаете меры, чтобы Флетчер до них не добрался?

— У нас два дурхамских бычка и еще два — других пород. Папа держит их около дома. К счастью, полукровки похожи на восточных бычков, но они не подвержены испанке, как и их техасские матери. Мэтт отвечает за то, чтобы ребята глаз с них не спускали. Мы не можем потерять их.

— Кто это Мэтт? — спросил Наварро, уловив неожиданную нежность в ее голосе и выражении лица.

— Это наш управляющий, Мэтью Кордель. Он очень похож на тебя, такой же серьезный и выдержанный. А ты прямо, как он. С Мэттом очень легко поладить. Он с нами с тех пор, когда я была еще ребенком. Вист. — Джесс раскрыла карты. — Полный набор треф.

Наварро тут же выложил свои карты — две четверки и три дамы. Последней оказалась дама червей. Бросив на подстилку последнюю карту, он посмотрел на Джесс так, словно хотел что-то сказать.

— Ты опять победил. Здорово. Наварро, надо будет как-нибудь еще поиграть. Уже почти стемнело, и нам лучше ложиться спать. До дома осталось ехать день, ночь и еще половина дня.

— Ты так хочешь поскорее вернуться домой?

Джесс не смогла признаться ему, что в этот момент все домашние заботы и неприятности казались ей далекими и чужими. «Как странно, — думала девушка, — сейчас мне кажется, что только Наварро и эта ночь имеют значение». Они как будто знали друг друга давным-давно. Джесс хотелось побыть подольше наедине с ним, но опасности и заботы не позволяли ей этого.

Наварро думал о прошедших шести днях и о том, как мало им осталось быть вместе. Сегодня ночью ему вновь, как в той ложбине, хотелось сжать Джесс в своих объятиях. Изнывая, он вспоминал ее губы, руки, ее гибкое тело… Наварро предостерегал себя: надо всеми силами избегать подобных чувств. Но где найти силы, чтобы справиться с собой.

Джесс и Наварро убрали карты, проверили лошадей. Костер прогорел до углей и слабо мерцал. Ночные птицы и насекомые наполняли воздух щебетанием и стрекотанием. В реку с камня шумно прыгнула лягушка. Тихий ветерок шевелил ветви и листья деревьев, отбрасывавших на землю причудливые тени. На небе в такт ночным звукам мерцали звезды. Джессика и Наварро улеглись на свои подстилки. Они оба молчали.

Джесс слышала биение своего сердца. Ее глаза смотрели в темноту. Она посмотрела в сторону Наварро, чей силуэт смутно угадывался в мерцании костра. Вдали завыл койот, но Джесс не испугалась. Она лежала и думала о том, чего хочет в этой жизни, что ей нужно. Что скажет ее отец, если она выберет в спутники жизни таинственного незнакомца, ведь он будет вместе с ней на ранчо, которое создал Джед своими потом и кровью? А если она не сможет завоевать Наварро? Если отец будет против их союза? А если отец согласится, но что-то помешает им соединиться?

Джесс хотела, чтобы Наварро был с ней, остался на их ранчо, стал ее помощником, другом, возлюбленным, мужем. Она была знакома со многими мужчинами на ранчо, в городе и на других фермах. Но именно этот мужчина задел струны ее души, разбудил в ней женщину, чего не сделал никто другой. Он был создан для Джессики Лейн. Наварро, конечно, не был совершенством, а кто был? Этому человеку она могла отдать всю себя, от этого человека ей хотелось родить детей. Его она могла любить, работать с ним бок о бок всю жизнь, за него стоило побороться. Джессика представила, как он смеется и разговаривает рядом с ней, увидела его улыбку, блеск его глаз, ощутила напряжение его тела. С этими образами она начала засыпать.

Наварро оперся на локоть и смотрел на Джесси. По ее дыханию он определил, что она спала. Он знал, что после того случая в ложбине девушка потеряла покой. Этой ночью все его беды отошли на второй план. Это началось с той минуты, как он встретил Джесси. Но его беды не исчезли. Наварро не мог забывать об этом ни на минуту. Угроза будет всегда. Он сбежал из тюрьмы, убил человека, украл. Сколько он сможет пробыть с ней, прежде чем снова пустится в бега? Что ему делать? Если бы он только мог побыть с ней хоть немного. После этого все беды не страшны. Как непереносимо не иметь в жизни ничего хорошего, особенного. А может быть, он, может быть, каждый, с кем жизнь обошлась круто, заслуживали тот тихий уголок, о котором говорила Джесси? Беда в том, что именно в этом уголке он мог угодить в ловушку. А может, ради короткого времени, проведенного с Джессикой Лейн, стоило рискнуть свободой и даже жизнью? Он должен решить это для себя.

Наварро и Джесс проснулись. Их взгляды встретились. Вдруг раздался хруст сломанной ветки. К водопою подошла антилопа с детенышем. Джесс улыбнулась, увидев мать и ребенка. Хорошо бы, Наварро не стал стрелять в них.

А тот и не думал об этом. Он вспомнил, как апачи частенько ловили птиц и животных и отдавали их своим детям, которые мучили несчастные существа. Женщинам особенно нравилось, как дети учатся снимать скальп. Во многих племенах милосердие было не в почете, его редко выказывали, особенно в отношении врагов — мексиканцев и бледнолицых. Но в этом его индейская кровь дала слабину. Убийство ради жизни было естественным и необходимым, но издевательства ради удовольствия — никогда.

Наварро выбросил эти мысли из головы. Он встал и потянулся.