Зажимаю рот ладонью, думая о самом плохом, так как Руслан не успел увернуться и судя по его громкому мату, его поранили.

Что делать? Помочь? Как? Мамочки. Кричать? И я ору на всю улицу, как только могу. Это все бесполезно, Руслан только отвлекается на мои крики и пропускает удары.

Меня начинает знобить со всей силы, и я нет чтобы встать и хоть что-то сделать, продолжала сидеть на асфальте, скованная страхом.

Этот ублюдок кружит около него и пытается порезать мужчину ещё раз, но благо Руслан умело уворачивается и вскоре ему удаётся выбить нож из рук противника.

Чувствую облегчение, что растекается по венам. Это почти победа. И здесь начинается самое интересное. Хайдаров, издав странный мужской возглас, кидается в бой, нанося тяжелые, смертоносные удары противнику.

Ловлю себя на мысли, что залюбовалась отточенными грубыми движениями мужчины, ни у одного, ни у второго, что уже поднялся и присоединился, нет ни малейшего шанса против него.

До меня доходят звуки стонов и хруста. Они выбились из сил — это заметно, но вот моему шефу хоть бы что, словно для него в этом нет ничего сложного.

Он поднимает их с земли по очереди и наносит новые увечья, раз за разом, бесконечно долго. И мне даже чуть становится жалко этих самоубийц, что начали отступать.

От вида крови на их лицах меня начинает тошнить, и я все же собрав в себе оставшиеся силы, встаю, решаясь по тихой смыться и не мешать. Бандюган и без меня справится. Ему, наверное, это ещё и нравится. Все понятно по его довольной, ухмылявшийся роже.

Прячусь за машину, ожидая, когда драка закончится. Сердце вырывается из груди, прислоняю ладонь, стараюсь успокоиться, улавливаю звуки шагов. Дергаюсь от испуга, когда кто-то хватает меня за рукав и разворачивает к себе лицом.

Смотрю на Руслана и облегченно вздыхаю, знаю, что теперь в безопасности, но все же поглядываю в ту сторону, куда могли убежать эти сволочи, чтобы убедиться, что они не вернуться.

— Где ты шлялась все это время? — держит меня за плечо, сильно сдавливая до неприятных покалывающих ощущений. — Какого х*я не отвечала на мои звонки?

Он только что ещё кулаками размахивал, а теперь допытывает меня? Что за странные вопросы?

Кричит, смотрит обозлено, напряжённо, заставляя сжиматься от страха, а я как дурочка не могу и слова вымолвить.

Давай Мира, ответь этому наглому подлецу и скажи, чтобы уезжал!

— Идиотка, ты время видела? — хмурит брови, встряхивает за плечи, так, что голова моя бесконтрольно шатается из стороны в сторону. — Разве не должны маленькие девочки уже давно сладко спать, — язвит он, состроив отвратительное выражение лица, высмеивает, отпускает и отталкивает небрежно.

Да так сильно, что я ударяюсь головой о кузов машины.

— Я… я не понимаю, — мне остаётся только глазами хлопать и морщиться от боли. — Как вы здесь оказались?

И откуда такая агрессия ко мне? Я здесь жертва, а он отчитывать меня удумал.

— Неблагодарная, — оглядывает мою фигуру, стряхивая грязь с одежды, дольше положенного задержавшись на моих бёдрах. — Не знаешь слово «спасибо»?

Поглядываю в сторону дома и делаю шаг в сторону мужчины, который спас меня от неприятностей.

Хочется зарыться в его грудь, что ходила ходуном и ощутить в полной мере его защиту. Но не решаюсь на такой отчаянный шаг.

Мне было страшно даже до подъезда дойти одной. Как мне попросить его проводить до квартиры, когда он так зол на меня?

Он отходит, и я уже хочу спросить, куда это он собрался, но вижу, что он принялся собирать мои раскиданные по всему периметру вещи.

Небрежно швыряет все в салон своего автомобиля, сильно хлопнув дверью так, что я дергаюсь от громкого звука.

Берет меня за шкирку, открывает пассажирскую дверь своей махины и пытается затолкнуть мою брыкающуюся тушку в салон.

Что он делает? Мне домой пора!

— Руслан Львович, что происходит? — взвизгиваю и упираюсь руками в водительское сидение не давая ему совершить задуманное. — Меня дедушка ждёт. Отпустите!

— Ничего. Позвонишь и соврёшь что-нибудь, уверен, тебе не впервой.

Не нравится мне его тон, собираюсь ему возразить, но повернув голову, я вижу его недобрый взгляд, что пробирает до костей, заставляет сдаться, киваю и залезаю в автомобиль сама, как послушная, хорошая девочка.

Ладно. Думаю он хочет, поговорить. И я понимала, что должна поблагодарить его за то, что спас меня от местной гопоты.

Вот только какую благодарность он решит с меня взять?

Он садится за руль и трогается с места со звенящем свистом. Машину шатает из стороны в сторону по ходу того, как он выворачивает руль, выезжая из нашего узкого двора.

Напряжен. Зол. Его энергетика начинает давить, впрочем, как и обычно. Кидаю на него обеспокоенные взгляды, чувствуя, что плотину вот-вот прорвет. Сжимает руль, который издаёт треск, его движения резкие, и я решаюсь пристегнуться на всякий случай.

Я ещё в прошлый раз заметила, что мужчина любит превышать скорость, но в этот раз решаю заткнуться. Что-то мне подсказывает, что, скажи я хоть слово, он сорвётся и произойдёт непоправимое.

А вот что? Это, надеюсь, так и останется неразгаданной тайной.

И Черт меня потянул к магнитоле.

— Я не люблю, когда ты суёшь свои пальчики куда тебе не нужно, — раздраженно отталкивает мою руку.

Педант.

Кидает в мою сторону всепоглощающий и недовольный взгляд, именно такой, как родитель смотрит на непослушного ребёнка. Ставящий на место.

Вы посмотрите на него! Все ему не нравится. Дышать хоть можно?

— Теперь понятно, почему у вас нет нормальной семьи, — говорю это и сжимаюсь от страха.

О, это я зря. Хайдаров ещё больше напрягается, и я слышу легкий треск его одежды.

— Не понял, — кидает на меня взгляд, смотря недоуменно.

Я только пожимаю плечами. Не могу же я взять свои слова обратно, как бы сильно этого не желала. Это не мое дело.

— Теперь ты обязана объяснить, иначе высажу тебя за городом, и ты потопаешь пешком.

Его слова шокируют меня, и я, хлопая ресницами, поворачиваюсь в пол оборота.

Он же не сделает этого! Он спас меня не для того, чтобы так жестко обойтись со мной.

— Я не хотела сказать ничего плохого! Просто вы, ну вот такой, — указываю рукой на магнитолу и на него самого.

Решаю слишком сильно его не критиковать и отмазаться.

— Какой? — продолжает допытывать.

Дотошный у меня шеф. Уж слишком.