И без того тяжелые сражения в кристаллических ущельях становились гораздо сложнее, когда на каждом квадратном метре разбитых теснин валялись бесформенные груды осколков длиной в человеческий рост, способные пронзить керамит.

Галкуза не отверг идею сразу. Он прислонился спиной к ближайшей из поблескивающих колонн и жестом подозвал кого — то из своих бойцов.

— В крайнем случае. «Молот злости» еще двенадцать часов пробудет в зоне доступности. Но мы оба знаем, каковы недостатки.

Подошел приглашенный им Лунный Волк. Бледносерую броню легионера покрывали узоры из тонких черных полосок, словно от пролитых чернил. Его наплечники украшал герб в виде открытой книги, выведенный синей краской. Латные перчатки воина почернели, словно он долго продержал их внутри печи для обжига.

— Это Жерет, — сообщил Реор. — Библиарий.

— Не думал, что…

— Он изучает псионические силы, а не использует их. Мы не какие — то чертовы дикари.

Сложно было понять, улыбнулся ли капитан под шлемом.

— Мы провели анализ звукового заслона, порождаемого чужаками, — начал Жерет. — Еще раз. Нам известно, что они таким образом укрепляют себя. Мы знаем, что у них есть каста шаманов, и эти существа, размещенные вне нашей досягаемости, создают данное явление. Кристаллы, как мы полагаем, применяются ими в качестве усилителей. Значит, здешний ландшафт сам по себе усложняет проблему.

Хасик устало посмотрел на молодого легионера:

— Я велел снайперам, чтобы валили любого шамана, который попадет им в прицел. Близко им подобраться не удалось. Хейны не дураки.

— Но у вас тоже есть… шаманы. — Последнее слово библиарий произнес почти смущенно.

Нойон-хан сухо улыбнулся:

— И у них полно дел. Боргал, расскажи им!

Из теней выступил Белый Шрам, такой же изможденный, как все прочие. В руке воин держал посох с черепом наверху, однако избегал опираться на него. Жезл служил оружием, а не костылем.

— Мы можем бороться с этим явлением. — Он говорил намного тише остальных, но его акцент, легкая чогорийская картавость, звучал более выраженно. — Однако их в пространстве душ тысячи, а нас горстка. Вот в чем трудность.

— Но ключ к решению все равно здесь, — заметил Галкуза. — Прикончить шаманов, и поле ослабнет. Мы такое уже видели.

— Орки научились лучше защищать их, — сказал Хасик.

— Тогда мы должны научиться лучше убивать их, — парировал Жерет.

Нойон-хан кисло усмехнулся:

— Проще некуда.

— Поле нельзя уничтожить, — вмешался Боргал. — Чужаки… подпитывают себя битвами. Этот мир умножает эффект. Мы способны сопротивляться явлению, но не устранять его.

Какое — то время легионеры стояли в полном безмолвии. Ауксйлия не прекращала заградительный обстрел, и снизу кряжа доносились глухие хлопки минометных залпов. Вероятнее всего, ксеносы не станут штурмовать возвышенность сегодня ночью: атака на окопавшегося противника по крутым склонам с ненадежными тропами стала бы губительной. Зеленокожие не возражали против ожидания. Собравшись на равнине, они накапливали силы и готовились отбивать натиск врага, зная, что людям придется пойти в наступление.

Скрип сапог по кристаллическому щебню возвестил о прибытии командиров ауксилии: маршала Энелопы Моф и ее трибуна Фазида Икзандраса. Оба пришли без шлемов, и по их осунувшимся лицам угадывалось, как тяжело им дались сражения.

— Господа, — Моф поприветствовала легионеров знаком аквилы, — защитный периметр обустроен и активен. Благодарю ваших воинов за содействие. Без них мы бы не справились.

Она заметно тревожилась. Энелопа была достойным офицером и неутомимым солдатом, но не космодесантником. Даже самый стойкий человек мог пасть духом, если бы ему пришлось так долго бороться с ударными волнами орочьего пси-заслона и наблюдать, как это явление неспешно терзает его бойцов. Припасы почти закончились, шансов на передышку не осталось. Сроки встречи у Седловины уже сдвинулись, и в случае нового промедления у бронетанковых частей начались бы проблемы: их топливные цистерны и контейнеры с боекомплектом практически опустели.

Хотя Моф не задавала вопросов — безупречный профессионализм не позволял, — они читались в ее глазах, мелькали за каждой фразой: «Какой теперь план? Когда двинемся дальше? Выживем ли мы?»

Хасик не находил для нее ответов. Он повернулся к Реору, и между воинами промелькнуло нечто вроде мрачного понимания.

— Вы служите образцово, — сказал нойон-хан, почти не глядя на Энелопу. — Я хотел бы дать вам время на восстановление сил.

Чогориец посмотрел на север, в глубь надвигающейся ночи.

— Но, к сожалению, так мы только отложим самоубийство, — угрюмо заключил он. — Так что готовьте своих солдат. На заре снова идем в атаку.

10

— Значит, Хасик тебе разрешил? — спросил Сюй Нань.

— Мы вместе разработали план, — заявил Боргал.

— А Реор?

— Он не знает. Нойон-хан постановил, что мы должны взять весь риск на себя.

— Опасный замысел.

Боргал пожал плечами:

— У нас почти не осталось выбора.

— Тогда, задын арга, исполним приказ во имя чести. — Или чтобы подать пример.

— Да и упускать такую возможность… недостойно, — ухмыльнулся Сюй Нань.

Но Боргал не улыбнулся. В тот момент он вспомнил — как то и дело вспоминал за последнюю пару недель — слова, сказанные ему Есугэем в Цюань Чжоу восемь лет назад, еще до того, как творец погоды завершил обучение. Фраза звучала так подходяще, словно ее поместили в сознание воина именно на этот случай.

«Дело в ограничении мощи и затем — ее понимании».

Небо на западе быстро светлело. У горизонта расползалось рубиновое пятно, которое скоро приобретет оранжевый цвет. Повсюду на северных отрогах кряжа осажденные подразделения легиона готовились к новой попытке прорыва в направлении Седловины. Хотя они видели цель, горбатую громаду колючих кристаллов, полускрытую за предрассветной дымкой, путь до нее казался очень далеким. Каждый километр равнины перекрывали плотные ряды воинства зеленокожих, которые уже рычали хором, били в барабаны и жестами призывали людей спуститься для возобновления бойни.