А позади них, на носу шаттла, в маленькой зоне спокойствия расположились темпи.

Сидели они вместе, небольшой компактной группой — даже при нулевом тяготении разум Феррола воспринимал их странную позу со скрещенными ногами как положение «сидя» — и, по большей части, молчали и не двигались. Время от времени негромко переговаривались, прикасались друг к другу или наклоняли свои уродливые головы, стараясь разглядеть за спасательными шлюпками темную массу плывущего в километре Пегаса. Один из них чуть отодвинулся, и Феррол мельком увидел Со-нгии с широко распахнутыми, немигающими глазами, в большом шлеме-усилителе, и эту их отвратительную тварь, связанную со шлемом.

Они что-то задумали… В этом Феррол не сомневался. Вот только что?

Оттолкнувшись от стены, он полетел вперед и, по счастью, перехватил Тензинга, когда тот на мгновение смолк.

— Доктор, как дела у ваших людей?

— Мы почти все уладили, — охрипшим голосом ответил Тензинг. — Будем готовы перебираться на шлюпки минут через десять-пятнадцать.

— Хорошо. Очень рассчитываю, что мне не придется вас подгонять.

Тензинг состроил гримасу, отчасти скрытую фильтровальной маской.

— У меня степень в области астрофизики, пусть и не самая высшая, старший помощник, и я лучше вас представляю себе, какое воздействие оказывает новая звезда на свое непосредственное окружение.

— Знаете, мне как-то тоже не хочется увидеть ее вблизи, — ответил Феррол. — Давайте сделаем все, чтобы этого не произошло.

Оттолкнувшись от поручней, он полетел к левому борту, где у обзорного экрана парил Гарин.

— Как дела?

— В общем и целом неплохо, — проворчал Гарин. — Я только что осмотрел связующие лини спасательных шлюпок. На вид они достаточно прочны.

— Хорошо. Когда у вас выдастся свободная минутка, найдите Ямото и скажите ей, пусть отведет нас в тень Пегаса. Не обязательно так уж с этим торопиться, но и затягивать не стоит. У нас нет такой защиты, как на «Дружбе», и не имеет смысла торчать тут, подвергаясь воздействию высокой температуры и радиации, если можно избежать этого.

— Есть, сэр, — ответил Гарин. — А потом?

Феррол облизнул губы.

— Потом… Я хочу, чтобы вы не сводили глаз с темпи.

Гарин вскинул брови.

— На что конкретно следует обращать внимание?

— Может, они попытаются проделать что-то у нас за спиной. Совершить Прыжок, бросив «Дружбу» — когда… или, точнее, если Пегас придет в норму. Затеять какой-нибудь безумный саботаж — по всему, что нам известно, Рин-саа в состоянии пойти даже на что-то самоубийственное. Не знаю, что именно они затевают, но что-то — определенно. Я это чувствую.

Гарин перевел взгляд на темпи.

— Я тоже, сэр. Не беспокойтесь, я с них глаз не спущу.

— Хорошо. Если заметите что-нибудь подозрительное… ну, просто дайте мне знать. Лично.

— Есть, сэр.

Феррол оттолкнулся и полетел дальше, все время чувствуя игольчатый пистолет, спрятанный во внутреннем кармане кителя.

«Дружба» была все еще на расстоянии четырехсот тысяч километров от Шадраха, и Роман дремал в своем кресле, когда на звезде Б начался выброс.

— Вы уверены? — хмуро спросил он, стряхивая сонную одурь и вглядываясь в изображение на дисплее.

Кривая энергетического выброса Б если и изменилась, то совсем незначительно.

— Да, сэр. — Марлоу нажал на клавишу, и на дублирующем дисплее Романа появился график. — Карлик выбрасывает тонкую оболочку плазмы, и она расширяется во все стороны со скоростью почти четыреста километров в секунду. На данный момент оболочка блокирует лучистую энергию, но это долго не продлится. Как только она распространится достаточно далеко и истончится, свет пройдет сквозь нее и… ну, у нас будут маленькие неприятности.

— Как скоро это произойдет?

— Не позже, чем через несколько минут.

Роман угрюмо кивнул. «Дружба» уже приближалась к Шадраху, но с ускорением 2 g им все равно понадобится час и сорок шесть минут, чтобы укрыться в безопасной тени планеты.

— Кеннеди?

Ее пальцы уже порхали над клавишами пульта управления.

— Мы можем развернуть корабль, сэр, и в течение нескольких минут идти на повышенном ускорении, а потом развернуться снова и снизить скорость. — В ее голосе прозвучали нотки сомнения. — Однако двойной разворот почти наверняка съест все, что нам даст этот маневр.

Роман тоже понимал, что простое прибавление скорости не принесет пользы, поскольку в этом случае «Дружба»» вынуждена будет остановиться раньше, так и не дотянув до планеты.

Если только…

Он вызвал на дисплей крупномасштабную карту системы, затаил дыхание… Ах, боги и впрямь добры к ним! Большая из двух лун планеты располагалась почти прямо по курсу «Дружбы» и была на триста тысяч километров ближе, чем сам Шадрах.

— Меняем курс, Кеннеди, — приказал он. — Цель — темная сторона шадрахской луны. Сделайте необходимые расчеты как можно быстрее и выполняйте, после чего прикиньте разные варианты ускорения и соответствующее время в пути. Марлоу, произведите оценку яркости Б за пределами расширяющей оболочки и пошлите данные Столту — я хочу знать, как долго выстоит корпус. Потом проверьте рассчитанное Кеннеди время полета и посмотрите, выдержим ли мы столько.

Он почувствовал легкий боковой крен, когда «Дружба» слегка изменила курс. Мостик затрещал, поворачиваясь, чтобы приспособиться к этому изменению; потом «Дружба» снова полетела по прямой, и возник крен в противоположную сторону — это мостик осуществлял обратную коррекцию.

— Изменение курса произведено, — доложила Кеннеди. — При полете с ускорением восемь g мы достигнем луны через двадцать семь минут.

— Марлоу?

— Это будет чертовски тяжелое испытание для корабля, капитан, — проворчал тот. — Сопла двигателя примут на себя главный удар, они гораздо более устойчивы к нагреванию, чем сам корпус. Однако мы летим не прямо к звезде; и если корабль будет медленно поворачиваться, подставляя воздействию ее лучей все части корпуса попеременно, теоретически угрожающий момент наступит через пятнадцать-двадцать минут.

— Есть какие-нибудь соображения, Кеннеди?

— Так, кое-что, сэр. — Она покачала головой. — Мы можем сократить время подлета до двадцати минут, если отключим двигатель и пролетим по инерции девять минут, но тогда оставшиеся одиннадцать придется пройти на двенадцати g.

Одиннадцать минут на двенадцати g. Одиннадцать минут кромешного ада для корабля, его человеческой части экипажа… и, возможно, даже еще худшей ситуации для темпи. А могут темпи вообще выжить при ускорении двенадцать g?

Роман включил интерком.