– Как белый день, детка.

Он не устоял, просто не смог, пусть даже по спине у него катился холодный пот. Трев чувствовал странную легкость, ему было легко и приятно. Но некоторые люди не уважают чужих прозрений. Копов такому не учат.

– Для тебя, Навроде, я сержант! На, держи.

Трев успел поймать значок, который бросили ему через весь кабинет.

– Спасибо, детка.

– Убирайся!

Он убрался – и отчасти ожидаемая тень шагнула к нему, как только он вышел из участка. В сером воздухе чем-то слегка повеяло. Что ж, по крайней мере, это был не Энди. Сейчас Трев предпочел бы обойтись без него.

– Чего тебе, Люк? – спросил он, обращаясь к туману.

– А как ты просек, что это я?

Трев вздохнул.

– Догадался.

Он зашагал быстрее.

– Энди захочет знать, что ты им сказал.

– Не дрейфь, я все уладил.

– Уладил? А как? – Люк, всегда страдавший избыточным весом, рысил за ним, чтобы не отставать.

– Тебе уж точно не скажу.

О, эйфория.

– Так я скажу Энди, что все тип-топ?

– Да, да. Полный порядок. Никаких проблем. Концы в воду. Как будто ничего и не было.

– Ты уверен? – настаивал Люк. – Тому парню здорово досталось.

– Ну что я могу тебе сказать? – Трев раскинул руки и сделал пируэт. – Я же Трев Навроде!

– Ага, значит, дело верное. Эй, я думаю, теперь Энди примет тебя обратно в Бригаду. Правда, клево?

– Знаешь, как Натту показалось на слух это названье, Люк?

– Нет. Как?

Трев сказал.

– Ну, типа… – начал Люк, но Трев перебил:

– Это правда смешно, Люк. Смешно и глупо. Ей-богу.

Он остановился так резко, что Люк в него врезался.

– И вот тебе мой совет. С кличкой Пук далеко в жизни не уйдешь. И с кличкой Великий Пук тоже. Уж поверь.

– Но меня все зовут Пук! – жалобно проскулил Великий Пук.

– Врежь следующему, кто это сделает. Сходи к врачу. Меньше жри горох. Не сиди при закрытых окнах. Купи одеколон, наконец, – посоветовал Трев, вновь набирая скорость.

– Куда ты идешь?

– Выбираюсь из Толкучки! – крикнул тот через плечо.

Люк безнадежно огляделся.

– Чего?

– А ты не знал? Толкучка, она, типа, везде.

Трев буквально сиял, пробираясь сквозь туман. Отныне все будет по-другому. Как только придет Смимз, он попросит у него работенку получше, ну или что-нибудь такое…

В тумане впереди появилась чья-то фигура. Трев усмотрел в этом нечто приятное, поскольку она была на голову ниже.

– Миштер Навроде? – поинтересовался незнакомец.

– Это кто? – спросил Трев, подумал и добавил: – Или что?

Тень вздохнула.

– Я жнаю, вы друг того гошподина, которого недавно принешли в больнитшу.

– А тебе-то че?

– Как минимум не вше равно, – ответила тень. – Шмею ли я поинтерешоватьшся, извештно ли вам что-нибудь об упомянутом гошподине?

– Я тебе не обязан отвечать, – отрезал Трев. – Я все уладил. Усек?

– В том-то и дело. Мне нужно ш вами поговорить. Меня жовут Игорь.

– Знаешь, я почему-то так и подумал. Это ты сделал Натту сандвич?

– Да. Ш тунцом, шпагетти, джемом и шахарной пошыпкой. Мое фирменное блюдо. Так вам что-нибудь ижвестно о его прошлом?

– Совершенно ничего.

– Правда?

– Слушай, в свечном подвале топят воск, а не ворошат прошлое, усек? Просто потому что! Я знаю, у Натта в прошлом были какие-то проблемы, но больше ты от меня ничего не услышишь.

– Я так и думал, – сказал Игорь. – Ешли не ошибаюшь, он родом иж Убервальда. Оттуда приходят штранные и опашные шущештва…

– Это, наверное, глупый вопрос, но ты сам часом не из Убервальда? – поинтересовался Трев.

– Да. Шпашибо, что шпрошили.

Трев помедлил. В городе частенько попадались Игори. Большинство людей знали о них лишь то, что пришить руку или ногу они могли быстрей, чем Стража – дело. А еще Игори занимались какими-то странными вещами в подвалах и массово выходили на поверхность, лишь когда разражалась гроза.

– Я думаю, ваш друг может быть очень опашен, – сказал Игорь.

Трев попытался представить, каким образом, и сначала потерпел неудачу… а потом он вспомнил удар, который свалил столб за пол-улицы, и ему стало не по себе.

– С какой стати я должен верить? Почем я знаю, что ты сам не опасен? – поинтересовался он.

– О, я доштаточно опашен, – ответил Игорь. – Поверьте. Но в Убервальде живут сушештва, с которыми даже я бы не ришкнул вштретитьша.

– Я тебя даже слушать не стану, – сказал Трев. – Все равно половину не разберешь.

– Не шклонен ли ваш друг к штранным переменам наштроения? – настойчиво продолжал Игорь. – Он не впадает в ярошть? Нет ли у него необычных пищевых приштраштий?

– Он любит яблочные пироги. Да ты ваще о чем?

– Я вижу, вы с ним хорошие друзья, – произнес Игорь. – Прошу прощения, что пошягнул на ваше швободное время, – в воздухе значительно прибавилось водяных капель. – Примите один шовет. Ешли я вам понадоблюшь, просто кричите. Впрочем, у меня ешть ошнования полагать, что ш этим проблем не возникнет.

Фигура развернулась и немедленно исчезла в тумане.

Трев вспомнил, что Игори загадочным образом перемещаются по городу. И на футбольных матчах их не увидишь…

Последняя мысль задержалась в голове. Что он пытался себе внушить? Что тот, кто не ходит на футбол, как бы не существует? Трев не мог найти подходящий ответ. Он удивился, что вообще задал себе этот вопрос.

Времена менялись.

Гленда пришла на Ночную Кухню с Джульеттой, которая поклялась молчать, и великодушно отпустила Милдред и миссис Садик домой. Обеих это вполне устраивало – как всегда, – и в будущем Гленда при необходимости могла рассчитывать на ответную услугу.

Она сняла пальто и засучила рукава. На Ночной Кухне Гленда чувствовала себя как дома. Здесь она была главная. Стоя за плитой, она могла бросить вызов миру.

– Так, – сказала она подавленной Джульетте. – Мы никуда сегодня не ходили. Сегодня вообще ничего не было. Ты помогала мне чистить плиты. Я уж позабочусь, чтобы ты задержалась дольше обычного, тогда твой отец ничего не заподозрит. Ясно? Ты поняла?

– Да, Гленда.

– Раз уж мы здесь, начнем готовить пироги на завтра. Всегда лучше работать с опережением. Правда?