— Потому что не могу, — откровенно признался Абу Дун. — Арабов в этой стране сейчас не больно-то жалуют. Мне нужен ты. А тебе — я.

— Тогда у нас общая проблема, — сказал Андрей. — Потому что без Фредерика я отсюда не уйду.

— Кого ты любишь больше, Деляну? — спросил Абу Дун. — Этого мальчишку или девушку? Знаешь что? Я думаю, ты и сам этого не понимаешь. Или это не любовь? Может быть, ты хочешь наказать себя за что-то?

Андрей ничего не ответил. Но в какой-то момент он просто ненавидел Абу Дуна за этот вопрос. Тем более, что глубоко в душе Деляну чувствовал, что пират прав.

В этот день Цепеш больше не появился у них. Зато вскоре пришли несколько служителей и притащили мешки с соломой, чтобы спать, и неожиданно обильную еду. Казалось, всех поразила глухота, потому что они не отвечали на вопросы и не реагировали на попытки завязать разговор. День близился к концу, и в течение его Андрей и Абу Дун не видели ни рыцаря, ни кого-либо из его воинов. На другое утро они снова остались одни.

Покидать комнату им не разрешалось, но, так как единственное окно находилось непосредственно над городскими воротами, от них не осталось скрытым, что в городе царит оживленное движение. Целый день сюда стекались люди, поодиночке и небольшими группами, пешком или на телегах, запряженных лошадьми или мулами, груженных наспех собранными пожитками. Эта картина испугала Андрея, — она давала ясное представление о том, что творится в городе.

Петерсхаузен готовился к войне. Люди торопились сюда не потому, что предстоял базарный день или какой-нибудь праздник. Они покидали усадьбы и деревни, так как бежали от опасности, которой еще никто не видел, но которая почти ощутимо витала в воздухе.

Когда солнце на западе уже клонилось к горам, к ним пришли. Впрочем, это был не Цепеш, а Влад. Он выглядел невыспавшимся и утомленным. Под глазами у него обозначились темные круги, а руки слегка дрожали. Андрей чувствовал: что-то случилось.

— Дракула послал меня, — сказал цыган, не здороваясь. — Я должен за него извиниться. Он сам охотно поговорил бы с вами, но его задержали.

— Ему пришлось казнить несколько человек, не так ли? — спросил Андрей.

— Селик уже на марше, — сказал Влад. — Со всем своим войском.

— Они идут сюда? — спросил Андрей, усомнившись.

— Больше трех тысяч человек, — подтвердил Влад. — Цепеш и другие рыцари ордена дракона были почти уверены, что они минуют Петерсхаузен и Вайхс, чтобы поскорее объединиться с главным войском, которое собирается на западе для нападения на венгерского короля Матиаша Корвинуса, но лазутчики доложили, что они прямым ходом идут сюда. Петерсхаузен падет. И замок Вайхс, безусловно, тоже.

— У меня разрывается сердце, — сказал Абу Дун.

Влад взглянул на мавра коротко и враждебно, не реагируя, впрочем, на его замечание.

Андрей поспешно спросил:

— Что ему теперь предстоит делать?

— Граф Цепеш не обсуждает со мной своих планов, — ответил Влад. — Но вы можете спросить его сами. Я здесь вместе с двадцатью воинами, чтобы доставить вас к нему. Он хочет вас видеть.

— Какая честь! — усмехнулся Абу Дун. — Предполагаю, что ему понадобились наши мечи, чтобы устоять в сражении с янычарами.

Влад бросил на него гневный взгляд, и Андрей почувствовал, с каким трудом цыган сдерживает себя. Но он и на этот раз ничего не сказал, а повернулся к Андрею и вынул что-то из-под своего камзола.

У Андрея перехватило дыхание, когда он увидел, что было в руках у Влада.

— Цепеш велел отдать тебе это, — сказал Влад. — Узнаешь?

Дрожащими пальцами Андрей схватил протянутый ему кусок материи. Это было тонкое темно-синее полотно, с одной стороны украшенное золотой каймой и, видимо, оторванное от большого куска.

От платья. Он узнал его. От того самого платья, в котором Мария была в Констанце, когда…

Он не решился додумать мысль до конца, но зажал в кулаке клочок ткани.

— Я вижу, ты узнал, — сказал Влад.

Андрей ничего не ответил, только смотрел во все глаза на Влада.

Тот продолжал:

— Ночью пришли гости из замка Вайхс.

— Предполагаю, что так же добровольно, как и мы, — заметил Абу Дун.

На этот раз Влад ответил:

— На них не было цепей, если ты об этом. Но мне не показалось, что они пришли добровольно.

— Как они выглядели? — спросил Абу Дун.

— Двое из них, по-видимому, рыцари, а третий — священник. Думаю, он болен. Он не мог идти без посторонней помощи.

— Доменикус! — возмутился Абу Дун. Его лицо омрачилось, но в следующий момент он уже смеялся. — Лиса попалась волку в западню.

— А девушка? — спросил Андрей.

— Я видел ее только в момент приезда, — пожал плечами Влад. — Она не ранена, и это все, что я могу сказать. — Он кивнул на синий лоскут в руке Андрея. — Это говорит тебе о чем-нибудь?

— О многом, — признался Андрей, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Абу Дуна. — Но я спрашиваю себя: откуда ему это известно?

— Ты действительно спрашиваешь себя? — полюбопытствовал Абу Дун. — Твой юный друг говорит охотнее.

— Почему он должен… — Андрей не стал продолжать. Это был бессмысленный разговор. И по существу, он не играл никакой роли.

Клочок синей ткани в его руке изменил все. Андрей спрятал его и встал с окаменевшим лицом.

— Пошли, — сказал он.

Покинуть город оказалось делом нелегким. До сих пор Андрей почти ничего не видел в Петерсхаузене, но он не думал, что город насчитывает более трехсот или даже четырехсот жителей. Теперь его стены вмещали вдвое больше, а через громоздкие ворота прибывали все новые и новые беженцы. Они шли исключительно пешком, потому что перед воротами стоял отряд вооруженных людей, которые вынуждали приходящих оставлять свои повозки, а дальше идти лишь с тем, что на них надето. Повозки и телеги были составлены в каре перед воротами. Андрей заметил нечто такое, что его, впрочем, не удивило: тридцать или сорок человек Цепеша находились тут — очевидно, для того, чтобы охранять имущество беженцев, но многие делали противоположное — мародерствовали.

Андрею было горько видеть, как людей, бросивших на произвол судьбы нажитое добро, теперь заставляют отдавать последние жалкие крохи, но он видел также, что другой возможности нет. Город уже и так не вмещал всех прибывающих. На внутренней стороне городской стены и между зубцами больших башен он заметил немногочисленных караульных. Если Петерсхаузен готовился к длительной осаде, все это выглядело недостаточно продуманным.

— Большое ли войско у Дракулы? — обратился он к Владу, когда они подходили к маленькому отряду вооруженных всадников, поджидавших их в отдалении.