Пробивший прикрывающий нас угол дома и вырвавший пару кубометров камня и облицовки, раскидав их на пол-улицы.

Толстяка закрыли массивным щитом, он пригнулся, выставив над краем руки в перчатках и продолжая формировать посыл. С трех точек ударили автоматы, маг пошел рябью, это не доставило ему хлопот, но чуть отвлекло, и паладин применил что-то особенное – в прыжке взлетел на три метра, красиво крутанулся и обрушил засиявший меч на врага!

Тот сбил удар выставленным коротким клинком и ударом ладони в грудь отбросил Консерву через всю улицу.

– Держу!

Виталя подцепил летевшее бессознательное тело друга и притащил к нам за угол.

Черт, мы лишились основной ударной силы, а этот – даже не поцарапан! Стоит, гад, оглядывается!

Консерва что-то хрипел окровавленным ртом и пытался встать, бойцы садили всем, что могли, псионик пускал очередями какие-то мелкие шарики, заставляя мага недовольно вертеться на месте, Высокий орал в пространство, запрашивая поддержку.

Я стоял и думал.

Оцепенение? Нет. Длительное оцепенение? Сейчас? Чуть позже, если он пойдет к нам или ко второй группе. Два раза примененный прием даст определенную наводку на мой игровой класс, но потерять репутацию… или ну ее, репутацию? Их все равно убьют.

– Михалыч!

Высокий дернул меня за плечо, заставляя обернуться.

– Да?

Я первый раз посмотрел в глаза военному, и он чуть отшатнулся. Ну да, вот так вот бывает.

– Черт… Сделай что-нибудь! Нам нужна минута!

Ми. Ну. Та.

Куча времени, между прочим.

– Прекратить огонь.

Ни секунды колебания, один приказ, и пальба стихла. Дисциплина, уважаю.

Шагнув из-за угла, я сделал несколько шагов. Дурак, ну зачем я выдрючиваюсь?! Маг начал поднимать руку, я вскинул свою, мы выпалили одновременно – в меня понесся заряд огня, а я успел крикнуть:

– Замри!

Что-то сместилось. Огонь прошел сквозь то место, где стоял/не был я. За спиной раздался треск и мат.

Ого, теперь я знаю, как работает «мигание». И еще я дурак – надо было «мантию теней» накинуть… хотя тени вокруг клерика – это подозрительно.

– Михалыч?

– Не вздумайте его потревожить! Минуты две-три должно продержаться.

– Спасибо! – Ну вот, а говорили, что военные в таких случаях только матом разговаривают. Ни слова, кстати, не слышал, кроме как в подъезде.

Внезапно окно над нашими головами на четвертом этаже распахнулось, с треском ударившись о косяк, и оттуда по магу бабахнул дробовик. Мгновенно я услышал и мат, и кое-что покрепче, по стенам вокруг окна пробежали пыльные фонтанчики. Добрые люди эти военные, могли бы и гранатой стрельнуть.

– Теперь меньше. Рассчитывайте на минуту.

– Клерик-контролер? Сейдж, что ли? Или это морра? Черт, слышал вроде где-то?

Толстяк подошел ко мне, рядом с ним держался боец со щитом.

– Не важно это. Важно, что остановить нам его нечем.

– А ты попробуй почувствовать силу! Можно со всей страстью!

Гордо проигнорировав ненужные намеки, я ушел от греха подальше за угол. Как-то вся эта операция организована… неправильно. Чего-то я не понимаю.

– Кавалерия из-за холмов.

Ну вот, дожили, теперь еще и Высокий начал хохмить.

В конце пустынного проспекта появилась короткая колонна – гаишная легковушка, два броневика, грузовик и две «скорых». Я и Виталя были единственными, кто ждал их без дела – Высокий опять чем-то был занят, бойцы метались или занимались своими военными делами, и даже «щитоносец» псионика то и дело сдвигался, от чего-то закрывая подопечного. За фигурой мага смотрел только один человек, но наверняка я просто не видел других.

Броневики (БТРы это или еще что-то, я не знал, на танк они не походили, так что решил называть просто броневиком) встали хитро, одновременно прячась и создавая преграду перед магом, уставив на него раструбы пулеметов. Грузовик остановился в двухстах метрах, от него бодро бежали бойцы, гаишники и «Скорая» вообще свернули в дворик, подальше от заварушки.

В боку броневика открылся лаз, и оттуда выбрался мужчина.

Ага. Так. Так.

Я оглянулся на Виталю, на уже лежащего на носилках Консерву. Чисто.

А я-то думал, что эта фигня не работает.

Голова вышедшего из броневика офицера была окружена зеленым сиянием. Почти незаметным, но явственно видным. Больше ни у кого вокруг я такого сияния за последние дни не наблюдал, хотя заклинание «Видеть наклонности» было на мне постоянно. Ошибочка вышла, им можно видеть только тех… кто, как и я, «игрок»? Да, похоже. И как и в игре, все «нормальные» игроки ничем не обозначены, цвет есть только на «убийцах». Зеленый – от одного до пяти убийств. Желтый, голубой, фиолетовый – ранги. Выше всех – красный, кровавая метка матерого плеер-киллера, тридцать неотмщенных жертв.

Вот этот уже убивал… магов.

– Вы – Михалыч?

Черт, он так и меня убьет, если буду так много думать!

Кивнул в ответ, щелкнул бусинами, смотря на подбородок собеседника.

– Тварь долго простоит?

– Разве это от меня зависит? Я лишь проводник.

Как и Высокий, этот мне не поверил.

– Подполковник Сергеев. Он доступен для атаки?

Я опять кивнул, нащупывая бусину. Не хочу я тут быть, надо сваливать.

Сергеев уже не слушал – от грузовика несли какую-то трубу на подставке, рядом с ней суетились двое техников-гражданских, бойцы опять побежали вдоль стен. Непонятная суматоха отстраняла меня от происходящего, недавно я был частью действия, а теперь ощущал себя лишним.

А этих людей – опасными для себя.

Пальцы запутались в очередной бусине, найдя лишь с третьего раза. Хороший индикатор, однако, и успокаивает, и образ создает. Клерик? Ну, пусть будет клерик. А пока у меня два часа до первых судорог, надо успеть смыться.

Сергеев удивил снова, вытащив из нагрудной кобуры короткий жезл. Наконец сработало и «видеть магию» – предмет был магическим и светился чуть заметно желтовато-белым светом.

Интересно, а разлом-то почему не светился? Там-то уж магия на магии должна быть? Твари даже не оставляли после себя останков! И меч Консервы не светился.

– Начинаем! Экспелиармус!

Ну что же, это хорошо. Я точно знаю, что онлайн-игр по Поттериане нет, уже самые популярные фендомы я сразу просмотрел. Все, я здесь сделал все, что мог, и больше, чем хотел.

– «Ибо видимое временно, а невидимое вечно».

Я прошелся рядом с техниками, рядом с Виталей-псиоником – меня никто не видел. Очень, очень хорошо!