– Это бы многое объяснило, – согласно кивнула Лиля.

– Кроме одного: кому это нужно? – Войтех нахмурился. – Если не ошибаюсь, майор сказал, что связи между жертвами не обнаружено? – он посмотрел на Лилю.

– Не обнаружено, – снова кивнула та. – Что не означает ее отсутствие.

– Может, кому-то сильно мешал этот праздник? – предположила Саша. – Если подобные смерти случались только пять лет назад и теперь, то тут явная связь с самим мероприятием. Купальская ночь каждый год бывает.

– Подождите-ка, я за вами не успеваю, – Ваня потер лоб. – А что, эти твои гликозиды на вскрытии не обнаружили? Они испаряются в момент смерти?

– Вот тут косяк, – согласилась Саша. – При стандартном токсикологическом анализе они не обнаруживаются, но если бы все умерли от остановки сердца, патологоанатом должен был додуматься до чего-то подобного и провести специальный анализ. У меня несколько объяснений: либо мы ошибаемся, и причины смерти у всех действительно разные, либо причина одна, но дело не в отравлении. Тогда придется признать, что в озере действительно живет Нечто, способное убить тебя одним своим видом. А возможно и причина одна, и это действительно отравление, но отчеты вскрытий попросту липовые. Кому какая версия больше нравится?

– Мне не хочется думать, что Соболев подделывал документы, но и в монстров из озера я не верю, – Лиля покачала головой. – Так что я думаю, что на самом деле нет никакой общей причины смерти. Все это просто нелепое совпадение.

– А по-моему, доктор этот, который пять лет назад «неутопленника» нашел, правду говорит, – хмыкнул Ваня. – А менты только и делают, что колдуют над своими отчетами. Лишь бы тупиковые дела себе на шею не вешать.

– Они у вас теперь не менты, а полицейские, – с улыбкой поправил Войтех.

– Хрен редьки не слаще.

– А мне нравится вариант с Нечто, – неожиданно отозвался Нев. – Хорошо ложится в оригинальную местную мифологию.

– Оригинальную мифологию? – переспросила Саша. – Что вы узнали?

Все остальные тоже заинтересованно повернулись к Неву. Тот с полминуты протирал очки, собираясь с мыслями и решая, с чего начать.

– Вы же знаете, что любая история – правдивая или выдуманная – со временем трансформируется? Каждый рассказывает ее по-своему, что-то добавляя, что-то умалчивая. Собственно, это хорошо заметно на примере слухов: с утра можно рассказать приятелю одну историю, а вечером услышать ее же в настолько искаженном виде, что и не узнаешь собственный рассказ. Все зависит от количества рук, через которые она прошла, и от фантазии участников цепочки. Представьте, что происходит с историей на протяжении веков.

– Это как история с ведьмой, которая то ли сама утопилась, то ли ее утопили? – уточнил Войтех, подходя ближе.

– И с ведьмой, и с русалкой, и с Озерной Девой, – кивнул Нев. – Это озеро очень древнее, первые люди тут начали селиться примерно в третьем-четвертом тысячелетии до нашей эры. Легенды, которые сейчас описывают некий женский образ, существующий в озере, возникли в пятом-шестом веке нашей эры. Истории о ведьме возникли и того позже. А в самом начале девушка не была сверхъестественным существом, не обладала никакой силой, никому не желала зла и уж тем более не требовала себе жертв. В оригинальной истории она сама была жертвой. Юная девушка, которую хотели, как водится, выдать замуж не за того мужчину. В отчаянии она отправилась к этой бухте, которая для славян тех времен была запретной территорией. Она готова была утопиться, лишь бы не достаться нелюбимому человеку. Злой дух озера, обитающий в бухте, вышел ей навстречу, поскольку был привлечен ее красотой, но девушка умерла от страха, увидев его. Ее нашли на берегу бездыханной, с печатью ужаса на лице. Позже этой истории добавили концовку, видимо, чтобы сделать ее не такой печальной. Якобы злой дух был настолько очарован девушкой и так сожалел о ее гибели, что превратил ее в русалку, в Озерную Деву, сделал своей женой. Позже история развилась: поскольку девушка все равно досталась нелюбимому, она и сама стала злым персонажем, заманивающим в воду мужчин. Якобы из мести мужскому роду. Затем каким-то образом начало истории совсем забылось, злой дух из озера в ней больше не фигурировал, русалка стала основным персонажем. Когда, скажем так, мода на русалок прошла, история опять трансформировалась: главным героем стала ведьма, то ли казненная, то ли казнившая саму себя.

– А можно поподробнее, что это за злой дух такой, от одного вида которого можно умереть от страха? – заинтересованно спросила Саша.

– Может, это какая-то разновидность мифа о медузе Горгоне? – предположила Лиля. – Как считаете, Нев, могли здешние жители в то время как-то узнать эту историю и немного переделать ее на свой лад?

Нев пожал плечами, водружая очки обратно на нос.

– Сложно сказать. Проследить историю дальше фольклористу не удалось, как и выяснить, отчего же эта бухта когда-то обрела статус запретного места. Но он предполагает, что именно это существо или сущность, не знаю, как лучше назвать, и дало в свое время имя озеру. Ведь значение слова «сапшо» так и не смогли определить. По общему мнению ученых, это субстратный гидроним с загадочной этимологией…

– Что с чем? – переспросил Ваня, уже успевший что-то начать жевать. – И какой?

– Название неизвестного происхождения, пришедшее из языка коренного населения, – с улыбкой пояснил Нев. – То есть что именно когда-то означало слово на языке тех, кто дал озеру название, никто не знает. Человек, с которым я говорил, считает, что так называли тот самый злой дух, обитавший в озере.

– Может, здесь действительно обитало что-то? Какое-то животное? – предположил Войтех. – Ведь люди совершенно необязательно умирают от вида существа. Саша говорила про препарат, который может при передозировке вызывать остановку сердца. А если у этого животного, как у змеи, есть похожий яд, к примеру? Если животное было редкое и не попадалось местным на глаза, а попадаясь – убивало, суеверные люди тех времен с большой вероятностью приписали бы происходящее злому духу. Как это делали, кажется, всегда. Чуть что непонятно – за это в ответе какой-то мелкий божок, а уж добрый он или злой зависит от объясняемой ситуации.

– Войтех, ты серьезно думаешь, что в озере, на берегу которого стоит деревня, куда постоянно приезжают отдыхающие, может водиться нечто, неизвестное современной науке? – переспросила Лилия, недоверчиво глядя на Дворжака.

– Я не утверждаю, что оно все еще здесь, – уточнил тот. – Я лишь допускаю, что в основе легенд может быть реально существовавшее животное…

– И на том спасибо, – фыркнул Ваня.

– Однако если допустить, что нечто подобное здесь когда-то обитало, – спокойно продолжил Дворжак, как будто его не перебивали, – это теоретически делает возможным и то, что оно все еще здесь.

– Либо кто-то очень хочет сделать вид, что нечто здесь все еще есть, – заметила Саша.

– Но зачем? – Ваня скептически приподнял бровь. – И кто? Этот сумасшедший блоггер, который кричит о чудовище? Он же не стал бы ради этого родного брата убивать!