Но чьим? Какого-нибудь творца, создателя? Или это мы сами вообразили его, и себя вместе с ним?

Вглядываясь вдаль, я размышлял о сверхъестественном и о духовном, и о том, что из этого реально, а что нет. И если Творец все-таки где-то есть, какая из множества существующих конфессий попала в точку? Или все учения имеют одинаковое право на жизнь, одинаково честны, одинаково спорны и, наконец, одинаково недоказуемы?

Я видел перед собой только небо. Небо без ответов. Прекрасное и нескончаемое. Я слышал ветер, забирающийся в парусину и наигрывающий в снастях какую-то мелодию. Рядом стояла Дженин. И мне казалось, что старую жизнь я оставил позади, а новая только начинается.

Первые дни прошли легко и спокойно. Делать было особо нечего, вот мы ничего и не делали, притом очень основательно. Ничегонеделанье – это искусство своего рода, и чтобы отточить владение им до совершенства, требуется усердно практиковаться.

Большую часть поездки Каниш проводил, развалившись на палубе под палящим солнцем. Время от времени он менял позу, чтобы забросить за борт удочку и выловить пару рыбешек. А после еды он собирал посуду и совал ее мне в руки, намекая, что хотя бы на этом поприще я могу проявить себя.

Когда с посудой бывало покончено, делались всякие простые рутинные дела, которые хорошо помогали скоротать время: нужно было что-то подлатать, что-то подремонтировать, где-то подкрасить, чтобы все на корабле было на ходу и в полном порядке.

Я взял с собой несколько книжек, Дженин тоже (среди них были и учебники), и мы читали их вместе, проверяя друг друга на знание правил и фактов. Я просил ее научить меня паре слов на ее родном языке, но он был сложным, гортанным и тяжелым для произношения.

– Когда мы уже будем там? – спросил я у Каниша как-то раз ленивым знойным днем.

Но он только посмотрел на меня вопросительно, словно интересуясь: где это «там»? Что за место такое? Есть только «здесь». А ты разве не знал?

Казалось, «там» и «здесь» были равны для него, и он уже был именно там, где хотел быть. А все, чем он хотел заниматься – это быть. Для него не имело значения, где этим заниматься, главное – сам факт.

– День-другой, – ответила за него Карла. – Зависит от облаков. Сперва нужно наполнить баки. Тогда мы пойдем к Островам Инакомыслия и продадим им воду. А потом…

Она не договорила. Повернулась посмотреть на огромного небесного моржа, примостившегося на крошечном островке чуть побольше булыжника. Животное выглядело печальным и нелепым, как смешной рисунок, с его длинными бивнями, и опущенными усами, и меланхоличным выражением, как будто он уже давно ничего не ел.

Увидев моржа, Дженин подобрала рыбешку из улова Каниша и бросила ее в небо. Туша спрыгнула со своего насеста и нырнула вниз, нагоняя падающую рыбину. Поймав ее, морж вернулся, водрузился обратно на свой островок и принялся жевать. Но радости в его глазах не прибавилось. Он казался таким же грустным, как и прежде.

– Всегда пожалуйста! – крикнула ему Дженин.

В ответ небесный морж зычно срыгнул, и до нас долетел стойкий запах тухлой рыбы.

– Мерзость какая!

Я отмахнулся от запаха ладонью.

– Ему тут, в общем-то, больше и нечего есть, – заметила Дженин.

Справедливо. Но запах от этого приятнее не становился.

– Мятных пастилок бы ему, – сказал я.

Это заставило ее улыбнуться. Чем больше проходило времени, тем чаще у меня это получалось.

Несколько часов спустя мимо нас проплыла старая потрепанная баржа, трюмы и палуба которой переполняли горы отбросов. Воняло испорченной едой, затхлыми мусорными баками и антисептиком.

– Смотри, – сказала Дженин, – мусоровоз.

Я заглянул в подзорную трубу. Все члены его немногочисленного экипажа были одеты в защитные костюмы и респираторы.

– Куда он направляется?

– Он набит доверху, так что вряд ли идет сейчас за мусором. Скорее всего, движется на свалку. Это на Мусорных Островах.

Название которых точно соответствовало сути. Это были необитаемые острова, где не было ничего, кроме мусора. Некоторые виды мусора сбрасывались за борт прямо в небо, где он и сгорал. Но в основном мусор или вовсе не падал вниз, или падал на острова, попадавшиеся на его пути. Так что от той горы мусора, которая у нас накапливалась, нужно было избавляться другими способами. Решением стали отдаленные острова.

На данный момент существовало уже несколько крупных островных свалок, массивных мусорных айсбергов в небе, на полкилометра погрязших в отбросах и грязи. Когда свалка переполнялась, находили новую. Наверное, через несколько тысяч лет все до единого острова в этом секторе превратятся в мусорные. Но пока что об этом не беспокоились. Решать эту проблему придется кому-нибудь другому.

В тот же день мы заплыли в плавучие заросли – поле небесных цветов, раскинувшееся посреди неба. Растения, воздушные и невесомые, цвели буйным цветом и колыхались на ветру ярко-желтой и ослепительно-зеленой зыбью. Косяки небесных рыб накидывались на цветы и поедали их. Говорили, что на вкус те напоминают горчицу и кресс-салат, но сам я паньше их не пробовал. Цветы считались деликатесом.

Мы проплыли по полю, рассекая волны цветов носом корабля. За кормой они снова смыкались. Чтобы взять цветок, оказалось достаточно протянуть руку. Он был хрустким и свежим, и немного перченым на вкус, а мой язык после него пожелтел. Дженин посмеялась надо мной и сказала, что я похож на клоуна. Но у нее у самой губы стали желтыми, и она как никогда стала походить на инопланетянку. Хотя, кто знает, может, все мы – инопланетяне, а здесь просто в гостях, сделали остановку в пути. И всех нас на самом деле ждут где-то еще.

– А как именно мы туда идем? – спросил я у Карлы тем вечером. – К Островам Инакомыслия? Какой у нас маршрут?

В школе мы проходили географию и небоплавание. Если ты хочешь когда-нибудь путешествовать самостоятельно, обязательно нужно уметь читать навигационные карты. Это не какая-нибудь теория или абстракция, а реальный, необходимый навык.

Услышав мой вопрос, Каниш поднял голову, и они с Карлой переглянулись.

– С точным маршрутом мы определимся попозже, – ответила она. – Когда найдем облака.

Но мне хотелось блеснуть своими знаниями.

– Я думаю, у нас есть два варианта, – сказал я. – Можно пройти окольным путем по торговому пути вдоль Главного Потока, мимо внележащих поселений, или напрямик через Острова Ночи. Но поскольку они считаются слишком опасными для всех судов, кроме вооруженных конвойных, наверное, остается Поток. На Острова Ночи никто не заплывает – кроме пиратов, контрабандистов, беглых преступников и тех, кто что-то замышляет. Верно?