Белокожая, с очень светлыми, почти белыми волосами, в зеленом струящемся платье, она взирала на меня с интересом. Похоже, эта из северных родов. Я не понимала, что она делает в этом доме, и почему меня привели именно к ней.

Ян-Лин выпрямился и представил меня:

— Это леди Гемхен. Я о ней тебе рассказывал.

Вот это да, когда он успел?

— Поняла, – лучезарно улыбнулась незнакомка и поманила меня к себе.

Я осторожно подошла. Внешне она не делала ничего, но я почувствовала, что меня каким-то образом изучают. Наконец, остроухая изрекла:

— Ты прав, на ее теле много следов темной магии - как свежих, так и застарелых. Пусть Святой проверит сдерживающие печати. Вероятно, тварь пытается вырваться и расшатывает их. Ему стоит быть внимательнее со своим псом.

— А ее искра? – спросил Ян-Лин.

Эльфийка медленно поднялась. Она двигалась... Странно. Очень медленно, будто каждый шаг давался ей с трудом. Когда она остановилась совсем рядом, мне захотелось отшатнуться, но я сдержалась. Ярко-зеленые глаза несколько мгновений смотрели только на меня, а затем она попросила:

— Пробуди свою магию.

— Вы имеете в виду золотую искру? – уточнила я.

— Разумеется.

Пришлось признаться:

— Я не умею.

— Но ты уже пользовалась своей магией, – нахмурилась эльфийка.

— Каждый раз это происходило случайно. Она пробуждалась сама в момент опасности.

Теперь оба эльфа с удивлением смотрели на меня.

— Почему ты считаешь, что в момент опасности она пробуждалась случайно? – недоуменно спросил меня Ян-Лин. – Разумеется, она пробуждалась потому, что ты хотела защититься.

— Но я не управляла ей. Все происходило само собой. Я даже не знаю, какие заклинания использовала.

Эльфы переглянулись, а затем незнакомка терпеливо пояснила:

— Тебе не нужны никакие заклинания, чтобы пользоваться магией. Не нужно управлять потоком силы, или чем-то еще. Твоя магия – часть тебя, часть твоей природы. Пользоваться золотой искрой для эльфа также естественно, как дышать. Как твои руки и ноги послушны твоему желанию, так и магия послушна тебе самой. Тебя ограничивает только стадия развития твоей искры.

Я лихорадочно пыталась усвоить новые сведения.

— Тогда что мне нужно сделать, чтобы воспользоваться ей сейчас?

— Просто пожелать, – спокойно ответил Ян-Лин.

Наверное, на моем лице отражалась вся степень моего недоверия. Эльф предложил:

— Попробуй.

— Попробовать что?

— Используй свою магию.

Я нервно рассмеялась и спросила:

— Как это должно выглядеть?

Эльфы снова недоуменно переглянулись, а затем незнакомка вздохнула:

— Да, тут все сложно. Удачи тебе, Цинтун.

Остроухий скривился:

— Из меня выйдет плохой наставник.

— Другого у нее пока нет, – пожала плечами эльфийка.

После этого она отвернулась и направилась к своему месту, показывая, что разговор окончен. Эльф отвесил еще один почтительный поклон и направился к выходу. В коридоре он посоветовал:

— Отправляйся спать сразу после ужина. Завтра на рассвете попробую объяснить тебе, что к чему.

— Вы правда будете учить меня? – недоверчиво спросила я.

— Больше ничего не остается, – развел руками Ян-Лин.

Несколько мгновений я боролась с собой. Ненависть ко всем эльфам заставляла промолчать, но приличия требовали другое. Я вздохнула и выдавила из себя:

— Благодарю за заботу, господин Ян-Лин.

Знал бы он, чего мне стоило произнести это. Эльф только отмахнулся и бросил:

— Зови меня Цинтун.

Я не нашлась с ответом. То, что мой враг, остроухий, тот, что стер с лица земли Мисутонару, разрешает мне называть его по имени, не укладывалось у меня в голове. Мы вышли в другой коридор, и эльф поручил меня такому же остроухому слуге с гривой темно-каштановых волос.

На этот раз мне выделили отдельную комнату. То ли потому что я была единственной девушкой, то ли потому, что эльфийкой. Тьен уже ждал меня там. Стоило мне запереть дверь, как пес подошел и торопливо выплюнул мне на ладонь осколок кости.

«Я постарался оградить его от своей магии», – сообщил пес.

— Кто-нибудь заметил?

«Нет. Мне не нужно открывать пасть, чтобы говорить с Рэйманом, а больше ничего делать не пришлось. Он приказал быть с тобой». Я поспешно засунула осколок во внутренний карман кожаного жилета и отправилась на ужин. Он проходил в большой столовой. И наши охранники, и солдаты гарнизона ели там же. Несмотря на голод и усталость, я вяло ковырялась в своей тарелке. Шон не выдержал и тихо спросил:

— Ты чего?

— Все в порядке, – прошептала я.

Винсент скептически хмыкнул, но расспрашивать меня за столом не стал. Аккеро и Стэндиш тоже бросали на меня подозрительные взгляды. А я... Не могла избавиться от чувства, что я в логове врага. Вокруг было много остроухих, я не видела стольких с самой войны. И тогда каждый из них мог принести мне смерть, или я была его смертью. А теперь мне приходилось сидеть с ними за одним столом и убеждать себя, что все в порядке. Вот только внутреннее напряжение не отпускало.

Наконец, ужин закончился. Ястер снова использовал на мне свою лечебную магию. Затем я поспешно ушла в свою комнату, отговорившись усталостью. Я и в самом деле ужасно хотела спать – несколько дней в окружении бывших врагов вымотали меня, а ребра все еще побаливали.

Но этой ночью мне очень нужно было завершить начатый ритуал. И сделать это так, чтобы не заметили эльфы. Поэтому я торопливо разделась и попросила Тьена:

— Разбуди меня, когда все уснут. Можешь даже укусить – все равно придется пользоваться некромантией.

«Хорошо», – ответил пес и лег рядом с моей постелью. Несколько минут я лежала с закрытыми глазами, но сон не шел. Я поворочалась и нашла положение, в котором не болели ребра.Но снова не смогла уснуть. Я открыла глаза и посмотрела на Тьена, который с грустным видом лежал рядом с моей кроватью. Не выдержав, я спросила:

— А ты почему сюда не идешь?

«Стэндиш запретил мне спать в твоей постели, – бесстрастно ответил пес. – Я не могу его ослушаться».

Наверное, этого стоило ожидать. Я придвинулась ближе к краю, опустила ладонь на холку Тьена и повторила:

— Разбуди, когда все уснут.

Заснуть до конца мне не удалось. Несколько раз я проваливалась в дремоту. Наконец, Тьен прихватил мою ладонь зубами и сообщил:

«Кажется, тихо. Но здесь есть охрана. Как ты собираешься провернуть это?»

Я села на постели и ответила:

— Разумеется, под твоим прикрытием.

Я торопливо оделась, не зажигая свет, а затем подошла к окну. Осторожно подняла щеколду,