Вот с такими мыслями Рысь, отпустив телохранителей, и зашел к Венте. Девушка была младше его лет на десять, стройная, синеглазая, с густыми пепельно-русыми волосами, струящимися по плечам серебряным водопадом. Еще издалека завидев дорогого гостя, Вента, отбросив приличия, выбежала навстречу, остановилась у распахнутых ворот, поджидая. На розовых, чуть припухлых губах ее играла улыбка, на щеках образовались ямочки. Легкий ветерок трепал стянутые золоченым ремешком волосы, развевал широкие рукава верхней туники, дорогой, золотисто-палевой, подпоясанной так, чтобы на груди образовались красивые складки. Надо сказать, девушка быстро привыкла к римской моде, а ведь, помнится, еще какой-то год назад почти не снимала мужского германского платья. Ну, тогда время было такое…

– Наконец-то ты соизволил скрасить мое одиночество! – Ничуть не стесняясь плотников, Вента обняла легата за шею. – Что стоишь? Проходи в дом.

В доме – вернее, в летней тонкостенной пристройке – вкусно пахло сосновой смолою и теплым, нагревшимся за солнечный день деревом. Разноцветные портьеры из тонких тканей прикрывали окна и двери, свисали с потолка, образовывая некое подобие балдахина.

– Надоели мухи, – кивнув на портьеры, улыбнулась Вента. – Жужжат и жужжат.

– А против мух надо взять пижму, растереть и…

Девушка тут же прикрыла рот гостя ладошкой:

– Ты что, со мной о мухах пришел разговаривать?

Не ожидая ответа, она с силой толкнула Юния на расположенное под балдахином ложе, низкое и широкое, с резными ножками в виде львиных лап. Встав напротив, медленно сняла пояс, небрежно сбросила на пол туники, верхнюю и нижнюю, и, бросившись на ложе, впилась в губы любимого долгим горячим поцелуем…

«Ну да, наверное, я именно за этим сюда и пришел», – чувствуя терпкий жар молодого тела, подумал Юний. А потом, на протяжении некоторого времени, уже ни о чем не думал, полностью отдаваясь всепобеждающей власти любви…

– Как дуумвиры? – наконец, откинувшись на ложе, негромко спросил Рысь. – Никто из них не звал тебя в гости?

– Звали, а то как же. – Опираясь на руку, девушка ухмыльнулась. – Сразу оба – и красавчик Лициний Флор, и старичок-добрячок Марк Фессий.

– Старичок? – Юний хмыкнул. – Ну, не так уж он и стар. По крайней мере, не так, как Авл Манний, квестор. Вот тот уж точно, и стар, и глух, правда, финансист замечательный, этого у него не отнимешь.

– Квестор вовсе не так глух, как прикидывается, – вскользь заметила Вента. – Да и вообще, среди наших магистратов дураков нет.

– Ну, еще бы, – Рысь нервно хохотнул. – Гай Феликс глупцов не держит.

– Ты полагаешь, все они – люди Феликса? – Вента вдруг улыбнулась и махнула рукой. – Ах, что это я спрашиваю? У нас здесь – все его люди. В том числе и я. И ты, любимый.

Юний вздохнул и прислушался. Совсем рядом, в палисаднике, весело насвистывала малиновка. С чего бы это она, на ночь-то глядя? Хотя еще ведь никакая не ночь – солнце едва село.

Подойдя к окну, Рысь отодвинул портьеру: по двору уже протянулись розовые тени заката, стих стук топоров, и плотники, со смехом переговариваясь, рассаживались в глубине двора за длинным столом, около которого хлопотала добродушная толстушка Виринея, повариха Венты. Надо сказать, стряпухой она была отменной, и кое-кто уже пытался было переманить ее к себе, да Виринея была не из тех, кто бросает своих добрых хозяев.

Снова запела малиновка, во-он в тех кустах. Хорошие кусты, густые. Смородина, а рядом дрок. Тянутся почти до самого окна – интересно, у Венты наемный садовник или собственный?

– Нет, мой садовник не раб, – покачала головой Вента. – Вольноотпущенник из Вангион.

– Кстати, о рабах, – Юний резко обернулся – Вента, склонившись над маленьким столиком, осторожно наполняла вином высокие серебряные кубки, являя собой столь притягательное для любого нормального мужчины зрелище, что Рысь не устоял, неслышно подошел сзади, обнял, погладил по плечам…

– Подожди, дай налить… – тяжело дыша, прошептала Вента…

– Так вот, о рабах, – через некоторое время продолжал Юний.

– О рабах?! – Вента вздернула нос. – А я-то, дура, думала – он хочет сказать о любви!

Рысь улыбнулся, прижал к себе девушку, целуя в губы.

– Я бы мог прочитать Овидия… Но не стану. О рабах – вопрос действительно важный. И ты тут должна мне кое в чем помочь!

– Приказывай, мой легат! – Завернувшись в портьеру, как в тогу, Вента шутливо прижала к левой груди сжатый кулак.

– Тебе бы нужно навестить некоторых… из тех, что тебя приглашали…

– Это я понимаю… И?

– И эдак ненавязчиво, убедить их кое в чем…

– Да, задача! Попробуй-ка убеди наших упрямцев.

– Ну, наверное, я не так выразился. – Юний задумчиво почесал тщательно ухоженную бородку. – Не то чтобы убедить… а так, натолкнуть на некоторые мысли. Ведь ты верно заметила, среди магистратов дураков нет. Другое дело – среди центурионов, но и там что-нибудь придумаем.

Усевшись на ложе, Вента отхлебнула из кубка и, хитро прищурив глаза – а ямочки на щеках так и играли, – взглянула на Юния:

– Может, скажешь наконец конкретно – о чем вообще идет речь?

– Да все о том же – о торговле с империей.

– А при чем тут рабы? Ой… глупость спросила. Рабы – неплохой товар.

– Да, – согласился Рысь. – Только не в нашем случае. Не понимаешь? Поясню. Местные племена слишком малолюдны, а мы не так уж сильны.

– Но можно ведь взять пленников из тех, с кем мы недавно бились. Из этих, как их… людей Волка.

– Их еще сначала нужно найти, – нахмурился Юний. – И вообще, идея с рабами мне пока что не очень нравится. Нам нужны люди, поселенцы, федераты – кто же придет к нам, если мы будем охотиться на рабов? Еще раз повторю – нам нужны свободные граждане, способные платить налоги, а вовсе не рабы. По крайней мере, пока… Вот накопим силы, тогда…

– И я должна донести твои мысли до всех наших магистратов, – Вента понятливо усмехнулась. – Да еще так, чтобы эти мысли они приняли за свои.

Легат ласково поладил девушку по плечу:

– Ты у меня умница. Ну, иди же скорее сюда!

За окном заливисто свиристела малиновка…

Уже утром, чувствуя, как, тесно прижавшись к груди, сопит любимая женщина, Юний вдруг вспомнил какую-то несуразность, неправильность… Вот только в чем она проявилась – никак понять не мог. Может, вино было кислым? Да нет, вполне приятным. Да и не в вине дело.

Осторожно, чтобы не разбудить Венту, Рысь подошел к окну. Всходило солнце, заливая двор золотистым радостным светом. С летней кухни тянуло запахом жарящейся на вертеле рыбы, где-то переговаривались плотники. Молодцы, явились вовремя. Ну, у них сейчас такой сезон, когда день год кормит. В смородиновых кустах защебетали птицы – жаворонки… нет, малиновка… Малиновка… Ага! А ведь вчера она как-то уж слишком быстро умолкла. Даже, можно сказать, резко, словно бы кто испугал. Испугал…