– Я бы не хотел этого забывать.

– И я тоже, – сказала она.

Он облизнул пересохшие губы.

– Значит, мы… еще увидимся.

– Макс, мы живем в одном доме, – улыбаясь, сказала Ника.

– Да. – Он тоже улыбнулся, но не так уверенно. – Я совсем об этом забыл. Значит, мы точно еще увидимся. До встречи?

– До встречи!

Ника ушла.

Максим потянулся было за бутылкой, но передумал. Он проехал на своем кресле на кухню и включил кофемашину. Впервые за долгое время он захотел, чтобы его разум был ясным и чистым.

О чем-то вспомнив, он взял из жестяной банки горсть молотого кофе и бросил на металлическую столешницу.

– Все в порядке. Никаких тайн.

Он улыбнулся своим словам и мыслям.

– Может, и впрямь еще не все потеряно? – снова сказал он вслух. – Интересно, где пропадает этот олух Валька?

* * *

– Значит, мы… еще увидимся? – спросил мужчина.

– Макс, мы живем в одном доме, – ответила ему женщина.

Изображение на экране монитора было черно-белым, но четким.

– Да, – сказал мужчина. – Я совсем об этом забыл. Значит, мы точно еще увидимся. До встречи?

– До встречи!

Женщина ушла. Некоторое время мужчина сидел неподвижно в своем инвалидном кресле, напряженно о чем-то размышляя, затем пришел в движение, словно очнулся от сна, и покатил каталку на кухню.

Палец наблюдателя коснулся клавиши, и экран погас.

Майор ГУВД Мария Александровна Любимова сидела на диване, закутавшись в плед, и держала в ладонях огромную чашку с горячим шоколадом. Ее тонкое, красивое лицо выражало высшую степень удовлетворения.

Маша отпила глоток шоколада и облизнула губы. Затем глянула в зеркало и подмигнула своему отражению. Отражение – белокурое, кареглазое – подмигнуло в ответ. Хорошее такое отражение. И совсем еще молодое, если не разглядывать его близко и пристально. Вблизи, конечно, будут видны все «зарубки» и «царапины», которые оставило на нем время. Например, вон те две морщинки по краям губ. Или две тонкие вертикальные линии, ведущие от переносицы к чистому еще лбу.

Тридцать шесть лет. Конец истории? А может быть, начало новой? Есть ли вообще жизнь после сорока? Добрые языки говорят, что да. Но какая она, эта жизнь? Круглосуточная черная меланхолия или отчаянное веселье в промежутках между обострениями геморроя и первыми признаками климакса?

Маша усмехнулась своим мыслям и отпила горячего шоколада, размышляя, не включить ли телевизор.

На столике зазвонил телефон. Она поставила чашку и взяла трубку. На голубоватом дисплее высветилось: «Мама».

– Привет, мам! – сказала Маша в трубку.

– Здравствуй, дочь!

– Как там Лешка?

– Лежит в постели и сосет соску. Передать ему трубку?

– Не надо. Как у него дела?

– Марусь, твоему сыну всего полгода. Какие у него могут быть дела? Либо спит, либо кушает, либо…

– Мам, мне не нравится, когда ты так говоришь о моем сыне.

– Тогда считай, что я говорю о своем внуке. Дочь, у меня к тебе просьба. Готова выслушать?

– Все, что угодно, лишь бы не выходить из дома. Я взяла отгул и собираюсь весь день проваляться в постели, перед теликом, с пультом в руке.

– Перед теликом? – Мать усмехнулась. – И что нового ты там надеешься увидеть?

– Меня вполне устроит и старое. Посмотрю какой-нибудь детективный сериал. «След», «Каменскую», «Тайны следствия»… Там вечно что-нибудь такое показывают.

– Неужели тебе на работе не надоели трупы и преступники?

– По телевизору они выглядят эстетичнее.

– Сериалы по телевизору показывают каждый день, а мать обращается к тебе с просьбой раз в пятилетку.

– Я бы так не сказала. И, пожалуйста, мам, переходи к делу, меня утомляют твои долгие предисловия.

– Как скажешь. Одному моему знакомому… хорошему знакомому… выделили на работе служебную квартиру.

– Поздравь его от меня.

– Квартира эта находится в «Умном доме». Слышала про такой?

– Да, кажется, что-то слышала.

– Так вот, моего знакомого отправили в срочную командировку, а сегодня состоится открытие этого «Умного дома», вручение инструкций и еще черт его знает что. Я хочу, чтобы ты…

– Мам, я не хочу никуда выбираться.

– Если ты меня хоть чуточку уважаешь, тебе придется это сделать.

Маша тягостно вздохнула:

– На улице ветер и дождь. Ты вообще знаешь, что сегодня в Москве обещали настоящий ураган?

– Синоптики вечно пугают. Но ты ведь не из тех, кто верит этим клоунам?

– У меня ночью было два выезда на трупы, и я просто валюсь с ног от усталости.

– Отоспишься на месте. Уверяю, там тебя никто не побеспокоит.

– Но я…

– Просто получи пакет документов и все, что к нему прилагается. Пульты, коды, электронные ключи. В общем, все, что тебе вручит администрация.

– Мам, пойми, я сегодня…

– Обещаю посидеть с твоими мальчишками два дня подряд.

Маша осеклась. На лице ее отобразилась задумчивость.

– Ну же, дочь! – поторопила мать. – Я делаю тебе предложение, от которого нельзя отказаться!

Она вздохнула:

– Мам, ты ставишь меня перед нелегким выбором.

– Что же тут нелегкого? Я предлагаю тебе свою помощь в обмен на твою.

– Да, но… Понимаешь, мам, я только что закончила одно трудное расследование…

– Милая моя, это же «Умный дом». В ванной он сам намылит тебе спинку, в гостиной подставит тебе под попу мягкое кресло, в туалете…

– Мам, хватит.

– Отдохнешь лучше, чем в пансионате. Может, даже курортный роман закрутишь с каким-нибудь интересным жильцом-холостяком.

Маша колебалась. С одной стороны, ей чертовски не хотелось выбираться из дома, да что там из дома – ей не хотелось даже вставать с дивана. Но с другой…

– Два дня с твоими мальчишками, – повторила мать. – Два дня свободы. Можешь махнуть в Питер к друзьям или проваляться в постели с каким-нибудь…

– Мама!

– …учебником по криминалистике. Ну? Что ты решила?

– Три, – сказала Маша.

– Что три?

– Три дня.

– Дочь, это шантаж.