только сели в машину, выслушали от таксиста уже отчасти привычные упрёки, что животных нужно провозить в шлейке или в специальном боксе, а уже, новенькая иномарка шуршала шинами по гравию, выезжая на просёлочную дорогу.

Кот, который всё время пути смирно сидел на моих коленях, раза четыре попытался меня поддеть тем, что я боюсь результата, что диким одна дорога — смерть, и ещё что-то на тему Елены.

Выслушивать слова про девушку очень быстро наскучило, учитывая его плоский юмор. Поэтому уже почти около дома бабушки Вадима я выстроил барьер в голове, чтобы он не слышал моих переживаний.

С таксистом расплатился и тут же открыл пассажирскую дверь. Кот недовольно выпал с коленей на пыльную дорогу, а спустя ещё мгновение, последняя надежда уехать отсюда… уехала.

Пути назад не было.

Долго вымерял шагами длину нужного дома, заглядывая в окна и оглядываясь по сторонам. Сложилось впечатление, что здесь не было и живой души. А вот место, где было совершено убийство, до сих пор было ограждено красно-белой лентой.

Вот там-то кот и завис, принюхиваясь к чему-то на земле. Будто и не кот вовсе, а пёс какой-то.

— Это твой дикий сделал, — сообщил он мне после минуты «вынюхивания». — Его запах я помню и именно он это сделал.

— Уверен? — я отошёл от дома, сделал пару шагов в сторону Кактуса и замер, сомневаясь, следует ли мне перешагивать ленту. — Может, он тоже стоял тут и вынюхивал, что за новый охотник на его территории.

Кот мяукнул с какими-то нотками иронии, покачал головой, поднял хвост трубой и пошёл в сторону дома.

— Глупостей не говори, Ярослав.

Дверь старенького домика не была заперта. Но внутри, на моё облегчение, было пусто. Ни Вадима, ни его родственников или даже отца.

Припоминая его слова, я на всякий случай проверил и погреб, вход в который вела дверца в полу, обычно скрытая ковром. Но никого внутри не было. За четверть часа мы обследовали все три дома, которые не были заперты. И у меня сложилось впечатление, словно их покинули за пять-десять минут до того, как мы приехали.

Нет, здесь никто не готовил обед, не мылся и не занимался своими, обычными, бытовыми делами — нет. Все личные вещи, заготовки к обеду или ужину были брошены. Подтверждением тому было подгнившее мясо на столешнице в кухне первого дома.

— Ты говорил, что у него ещё есть летняя дача? — задумчиво пробормотал кот. — Боюсь, здесь нам ловить больше нечего.

Да что же со мной такое? Почему меня начинает трясти от мысли, что мне придётся его убить⁈ Несмотря на кота, мельтешащего под ногами, перешагнул его и направился в сторону выхода, стараясь как можно скорее успокоиться и вернуть своё хладнокровие обычными уговорами самого себя.

Это нужно сделать. Он убийца. Либо я это сделаю, либо он ещё убьёт невинных.

* * *

До летнего домика на отшибе села прошли без особых проблем. Не останавливались, людей особо и не видели, но и старались не попадаться на глаза любопытствующим. Так что по основной дороге не пошли, а пошли обходами, через рощу и кустарники.

Летний дом семьи Вадима выглядел мёртвым. Не было дыма, такого привычного из небольшой баньки. Кусты с ягодами, нетронутые человеческой рукой. А на скромных автомобильных воротах ржавел большой амбарный замок.

Через двухметровый забор попросту перепрыгнул, держа под мышкой кота. Его же в первую очередь и пустил перед собой вынюхивать обстановку.

Но Кактусу хватило лишь поводить «жалом» по воздуху, чтобы определить дикого.

— Он здесь. Сто процентов. Я чувствую запах крови… — он прошёлся вдоль забора, принюхиваясь к невысокой траве. — Как животное какое-то…

Следом, головой указал на деревянную ограду, на которой отчётливо угадывались бурые пятна.

— Свежак, — прокомментировал кот, ещё и красноречиво посмотрев на меня.

С этим самым следом ко мне вернулось хладнокровие. Больше сомнений о правильности моих действий, не было.

Следы произошедшего встретились почти сразу. Стоило мне перешагнуть порог двухэтажного, неотапливаемого домишки, как в нос ударил трупный запах. Переступая чьё-то тело, лежащее на летней веранде, я убрал в сторону тряпьё, которым обычно отец Вадима занавешивал вход в дом, и чуть было… не выматерился.

За столом небольшой кухоньки сидело два тела. Уже, к сожалению, ушедшие в мир иной. Рваные раны, мухи, белые, глаза и агония боли, застывшая в мимике бабушки Вадима и его отца.

Кактус тут же вынырнул из-под ног, усмехнулся и двинулся в сторону коридора, где была ещё одна комната и лестница, которая вела на второй этаж. Где была только одна комната, но весьма большая. Гостевая.

— Внизу его нет, — доложил он через минуту. — Наверху рычание, словно он… завтракает. Ярослав?

Я слышал, что он говорит, но не реагировал. Замер, боясь сдвинуться с места, возле таких знакомых мне людей, которые участвовали в моей жизни. Моё тело словно одеревенело, как от навыка Лены. Я не то, что рукой дёрнуть, я вздохнуть опасался.

Удар когтистой лапой по ноге привёл меня в чувства.

— Их уже не вернёшь, — тихо пробормотал Кактус. — Соберись. Ведёшь себя как слабак!

— Я же их с детства знал… — прошептал я, стараясь увести взгляд от застывших, серых лиц. — Мы каждое лето проводили на этой даче… бабу…

— Хватит! — рявкнул Кактус, добавляя к словам удар лапой, который был ещё более чувствительным. — Ярослав, ты наёмник или пятиклассница, которая только что похоронила кота?

Он хихикнул от своего каламбура, но боевого настроя не менял.

— Надо это закончить. Надеюсь, теперь, ты понимаешь, что назад пути нет. Убьёшь и станет легче. Понял меня?

Я, словно по приказу, вытянулся, покачал головой, сбрасывая нахлынувшие воспоминания. И ровно в этот момент где-то над нами послышались шаги на скрипучей половице. А затем глухой удар, словно существо наверху что-то уронило.

Поднимался по лестнице резкими движениями, перескакивая две-три ступени, чтобы как можно скорее оказаться наверху.

Дверь, которая располагалась почти сразу после лестницы, отсутствовала от слова совсем. На её месте зиял проход из вырванной дверной рамки. Сама дверь лежала чуть поодаль от входа. Вся изодранная и раздробленная.

Видимо, папа и бабушка Вадима всё же прятались.

«Он тебе врал, — тут же заговорил в голове кот. — Они умерли не так давно. Если судить по ранам, он питался ими несколько дней, точнее, пробовал».

«Убью, гада».

«Правильный настрой. Это уже не твой друг, а дикий зверь.