Джанфранко поставил свою чашку с таким стуком, что она поняла: его спокойствие лишь видимое. Он встал и, криво улыбнулся.

— Я навел справки о Келли Хоуп в ту же минуту, как прочитал письмо Тома. Когда мой самолет приземлился сегодня, в аэропорту меня уже ждал человек со всеми твоими данными. Ты респектабельная вдова с ребенком, работавшая последние три года на Эллен Джонс, которой принадлежит спортивный зал. Правильно?

При упоминании о ее работе Келли вдруг поняла, куда он клонит.

— Моя личная жизнь и где я работаю, тебя не касается, — огрызнулась она.

— Возможно, но интересно, какой доход получает государство от твоей работы. Кажется, англичане называют это черным налом? — Он хмыкнул. — Уклонение от налогов является серьезным правонарушением, которое карается в некоторых случаях тюремным заключением.

Келли, онемев, смотрела на него. Встретив ее взгляд, он со злорадством продолжал:

— Я бы не стал слишком беспокоиться: это твое первое правонарушение. — Он пожал плечами. — Разумеется, бедняжка Эллен Джонс тоже понесет наказание. Существует еще и один добрый доктор, друг Тома, который, не получив от тебя никаких официальных документов, заботился о твоем здоровье, делал прививки моей дочери. Он тоже пострадает.

Келли сделала резкое движение и в ярости шагнула к нему. Ее глаза неистово горели.

— Я презираю тебя! — закричала она. — Ты способен причинить боль невинным людям, моим друзьям?

— Мне это не нужно, — сказал он. — Решение за тобой, Келли. Ты можешь вернуться с Анной Лу и со мной в Италию или остаться и смотреть в лицо последствиям. — Он торжествующе посмотрел на нее. — Так или иначе, но я получу свою дочь.

У меня не было выбора, подумала Келли, вглядываясь в лицо спящей дочурки. Подняв голову, она с отвращением увидела изображение огромного паука, которое все еще красовалось на стене. Даже если бы ей грозило наказание за неуплату налогов, она сомневалась в том, что все закончилось бы тюрьмой. Она никогда не зарабатывала больших сумм. По крайней мере так говорил ей Том. Но она не могла подвести Эллен и, возможно, доктора. Главное, с чем не могла смириться Келли, — это позволить Анне Лу уехать в Италию без нее и попасть под тлетворное влияние Оливии.

Келли быстро обернулась: голос Джанфранко прервал ее размышления:

— Прекрасная девочка.

Стоя с другой стороны кроватки, он наклонился, чтобы поцеловать Анну Лу в щечку. Вид его, такого высокого и сильного и к тому же полуодетого, заставил ее пульс бешено забиться.

Темно-синий махровый халат, свободно завязанный на талии, доходил до середины его бедер, обнажая оливковую кожу. Келли покраснела и отвела взгляд.

Презирая себя за слабость, за такую реакцию на его неожиданное появление, она коротко ответила:

— Да, прекрасная, и я хотела бы, чтобы она оставалась такой и не попадала под влияние твоей невестки. — Она холодно добавила: — Как я понимаю, Оливия будет ужинать вместе с нами?

Они приехали в «Каса Мальдини» в четыре часа дня. К удивлению Келли, ее свекровь, Кармела, встретила ее с распростертыми объятиями и извинилась за то, что не была достаточно внимательна к ней в последние дни ее пребывания в этом доме. И Анна все еще работала здесь. Она была помолвлена и собиралась сыграть свадьбу в августе.

Анна Лу немедленно влюбилась в этот дом, в отличие от своей мамы, которой не нравилось это огромное здание. К тому времени, когда Келли с помощью Анны уложила девочку спать, Анна Лу, с присущей ей решительностью, заручилась обещанием, что будет подружкой невесты на свадьбе у Анны. Единственным человеком, которого еще не видела Келли, была Оливия.

Обойдя вокруг кроватки, Джанфранко остановился за спиной Келли и посмотрел на нее сверху вниз своими загадочными глазами.

— Оливия не будет ужинать с нами, равно как обедать и завтракать. Она больше не живет здесь.

— Что?! Но ты же говорил вчера… — Келли замолчала. Он не подтвердил, но и не отрицал присутствия Оливии. Он только сказал: «Так поезжай вместе с ней». Келли взглянула ему в лицо, но оно было непроницаемым. — Ты дал мне понять…

Он саркастически поднял темную бровь.

— Ты поняла так, как хотела, кара. — Он ласково добавил: — Я хотел, чтобы мои жена и дочка вернулись в мой дом, и использовал для этого все свои возможности. В моем понимании брак — это на всю жизнь. Помни это, и у нас все будет прекрасно.

— Оливия уехала? Когда?

Келли все еще с трудом верила в это, хотя не подвергала сомнению утверждения своего неистового мужа. Это был неугомонный дьявол, когда ему надо было чего-то добиться.

— Через несколько недель после тебя. Сейчас она замужем и живет в Швейцарии.

Не страдает ли он, потеряв Оливию? Опустив голову, чтобы скрыть, насколько ее изумило это известие, Келли незаметно взглянула на него из-под густых ресниц. Он не увидел этого. Его взгляд с явным одобрением блуждал по ее изящной фигурке. Она уже приняла душ и переоделась к ужину в фиолетовое атласное платье с тонюсенькими бретельками, поддерживающими лиф. Она смутилась, почувствовав, как натянулась тонкая ткань на ее груди, и опустила глаза.

За ужином Келли едва притронулась к еде, хотя почти ничего не ела весь день. Наконец она бросила беглый взгляд на Джанфранко, сидящего во главе стола, улыбнулась извиняющейся улыбкой Кармеле и встала.

— Это был долгий день, и я устала, так что, с вашего разрешения, пожалуй, пойду лягу.

— Ну, конечно, — отозвалась Кармела. — Я понимаю.

— У тебя была напряженная вся неделя. Тебе надо отдохнуть, — миролюбиво сказал Джанфранко. — Спокойной ночи.

Смерть Тома, похороны, а на следующий день — приезд Джанфранко. Келли неожиданно вспомнила, что почти не спала и не ела целую неделю. Удивительно, что Джанфранко понял это. Он не отличался особой чуткостью.

— Спокойной ночи, — ответила она и поспешно пересекла комнату, боясь встретиться взглядом с Джанфранко.

Келли обвела глазами спальню. Это была та же комната, которую она занимала раньше, и Анна положила ее льняную ночную рубашку на массивную кровать с четырьмя столбиками. Интересно, спит ли Джанфранко по-прежнему в соседней спальне? — подумала она, но тут же отогнала от себя эту мысль. Размышления о Джанфранко не приведут ни к чему хорошему.

Взяв ночную рубашку, она вошла в примыкающую к ее спальне ванную комнату. Приняв душ, она натянула через голову ночную рубашку. Мельком взглянув в зеркало, недовольно поморщилась. Рубашка доходила ей до ступней. Она стояла с распущенными волосами, без тени косметики на лице, и единственным цветовым пятном были темные круги под глазами. Она была похожа на привидение.

Келли вернулась в спальню, потом вошла в детскую. Несколько минут она стояла, всматриваясь в лицо спящей дочурки, потом молча произнесла молитву о том, чтобы Анна Лу была здесь счастлива. О себе она не думала.