Я бегу за Ро, низко пригнувшись. Мы стремимся к площадке и наконец проскальзываем между горами черных мешков, над которыми тучами кружат мухи и которые буквально выбрасывают из себя невообразимую гнилостную вонь.

Я закрываю глаза и замираю, ожидая, что симпа начнет стрелять.

Но ничего не слышу.

Ро высовывается из-за какого-то лопнувшего мешка. К его лицу прилипло нечто похожее на тухлую картошку.

Я сдерживаю дыхание. Мы не должны издавать ни звука.

Смрад ошеломляет, сидеть здесь куда хуже, чем ночевать в конюшне, и я занята только тем, чтобы удержать внутри себя то немногое, что сумела сегодня съесть.

Площадка под нами начинает вибрировать, гора мешков пошатывается. Где-то начинает реветь мотор, он постанывает и рычит, оживая, и площадка куда-то двигается.

– Она едет, – шепчет Ро.

Он улыбается, несмотря на вонь.

Я качаю головой и скрещиваю пальцы под кучей вялого подгнившего салата и заплесневевших хлебных корок.

А потом мотор умолкает.

И тут же мы слышим громкие голоса и топот ног в армейских ботинках.

Я разжимаю пальцы, когда мы с Ро глубже зарываемся в кучу черных мешков. Но почти сразу до нас доносится знакомый голос, слегка приглушенный слоями отбросов.

Каталлус.

– Долория! Фьюро! Боюсь, вы избрали неверное направление. Это вполне понятно, вы ведь здесь новички. Кто угодно может заблудиться по дороге к моей классной комнате.

Я выталкиваю себя на поверхность мусорной горы.

– Мы никуда с тобой не пойдем! – кричит Ро, поднимая голову над мешками и пытаясь выглядеть достойно, хотя весь измазан сгнившей едой.

Я вижу, что он оглядывается, ища что-нибудь такое, что можно использовать как оружие, но все, что находится в пределах нашей досягаемости, – это недоеденный завтрак посольских служащих.

Полковник Каталлус улыбается:

– Конечно… Вы вполне можете остаться там и предпринять небольшое путешествие, но я не уверен, что это лучше наших занятий. Куда, вы полагаете, отправляется вся эта дрянь?

– Погоди, дай подумать! В твой дом? – Ро скалится. – Нет… В дом твоей матушки?

Он не оставляет попыток. Он давно наплевал на то, что могут сделать с ним люди.

Я храню молчание.

– Видишь вон те столбы дыма по ту сторону залива, в холмах? Вот куда мы перевозим отбросы. Прямо в мусоросжигательные печи. Они питают энергией стройки. Наверное, было бы весьма любезно с вашей стороны сделать свой вклад в эти печи, но что-то мне кажется, мы могли бы найти и лучшее применение вашим талантам.

Полковник Каталлус взмахивает рукой, и площадка начинает двигаться назад, возвращаясь на прежнее место. От внезапного толчка полковник на мгновение утрачивает равновесие и подходит ближе к краю.

– Я удивлен тем, что Тима ничего вам об этом не сказала, в особенности с учетом того, что и сама совершила ту же самую ошибку, когда в первый раз пыталась сбежать отсюда.

Мы с Ро переглядываемся.

Подозрения подтвердились.

– Идем, Ро, – говорю я, пытаясь выбраться из мусора. – Нас обыграли.

И хуже того, мы оказались спасенными неким демоном.

Полковник Каталлус выдергивает из кармана белый носовой платок и прижимает его к лицу. Потом машет платком в сторону Посольства:

– Остальные вас ждут. Пришла пора поговорить. Прямо сейчас.

СУД ПОСОЛЬСКОГО ГОРОДА

ВИРТУАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ:

Изучение средств массовой информации (ИСМИ)

Выполнено О. Брэдом Хаксли-Кларком, виртуальным доктором философии

Примечание: исследование проведено по личной просьбе Посла Амаре

Исследовательский отдел Санта-Каталины № 9В

Копия текста из «Нью-Йорк дейли»

МЫ ИЗБЕЖАЛИ УНИЧТОЖЕНИЯ?

10 апреля 2068 года

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

Представители Организации Объединенных Наций утверждают, что достигли успеха в разработке проекта по предотвращению столкновения астероида Персей с Землей.

Совместный совет главных экономических сил планеты заявил сегодня, что проект «Кратос», суть которого была в том, чтобы в 2067 году нанести по астероиду серию точечных ударов, имел успех.

Руководитель проекта «Кратос» Алексис Азимов сказал: «Нашей целью было разбить Персей на мелкие части, которые могли бы без какого-либо вреда для нашей планеты вращаться вокруг нее, и все наши вычисления показывают, что цель достигнута. Мы будем продолжать наблюдение за фрагментами астероида, чтобы убедиться, что не ошиблись в расчетах».

Однако его слова убедили не всех. Многие горожане вообще сочли историю с астероидом мистификацией.

Другие же уверены, что астероид продолжает приближаться к Земле, а некоторые даже утверждают, что Персей – это послание самого Господа и летит к Земле для того, чтобы очистить ее от алчности и несправедливости.

Конечно же, нам не позволяют помыться после мусорной неудачи. Полковник Каталлус преподает нам урок. По крайней мере, мне кажется, что он именно так думает.

Однако от этого ему же самому хуже. Мы-то привыкли к вони, Ро и я. Но не Каталлус. Вид у него такой, будто он готов потерять сознание просто оттого, что находится в одном помещении с нами.

И еще теперь все выглядит так, словно в Посольстве решили больше не дать нам ни единого шанса, потому что полковнику Каталлусу понадобились целых четыре охранника, чтобы сопроводить нас обратно. Или же он просто пытается нас запугать.

Это срабатывает.

Мне приходит в голову, что я могла бы заглянуть в их сознание, поискать другой путь к свободе, и я даже потратила несколько минут на то, что прикидывала, как именно могла бы «случайно» налететь на того, который шел впереди меня, чтобы усилить связь. Но вскоре я сдаюсь. Я очень устала, а это потребует много сил. И к тому же я слишком жутко воняю.

Но Ро как будто и не утомился. Он выпрямляется во весь рост рядом с симпой. Думаю, ему нравится выглядеть опасным.

Мы приходим в классную комнату полковника Каталлуса. Во всяком случае, он сам именно так называет свой вариант пыточной палаты. Это комната-выгородка со стеклянными стенами и круглым столом в самом центре посольской библиотеки.

По сути, просто тюремная камера.

Сквозь стекло я вижу Тиму и Лукаса, ожидающих нас внутри. Лукас уткнулся в какой-то маленький плоский экран. Тима рядом с ним, она читает что-то через его плечо, при этом дергая себя за концы серебристых волос. Здесь, рядом с Лукасом, она выглядит куда более спокойной, чем когда мы видели ее в последний раз, за завтраком.