Бинкл казался более подходящим. Даже на черно-белых фотографиях было видно, что он смуглый Его атлетическая фигура украшала групповые снимки футбольной и волейбольной команд. Он, решила Элли, симпатичный, но список видов его деятельности включал также должность вице-президента, члена партии молодых республиканцев, клуба "Будущие бизнесмены Америки", танцевального комитета и шахматного клуба. Карьерист с улыбкой политика.

Даже если Диану привлекла явно сексуальная внешность парня, Элли сомневалась, чтобы он уделил ей хоть минуту внимания. Она написала для себя заметку: "Бинкл женат? Блю его знает? Посмотреть в телефонной книге его адрес, узнать, чем он занимается".

Оставался Бобби Мейкпис. Кроме портрета, сделанного в старшем классе, имелся еще только один его снимок, и под его именем не значилось ни названия какого-нибудь клуба, ни какого-либо вида деятельности. На этом снимке он был в куртке с бахромой и улыбался в объектив поверх гитары. Прическа в слегка нелепом стиле "Битлз", который, вероятно, казался очень смелым для того времени в таком маленьком городке. Парень был вызывающе красив.

Элли могла себе представить, что ее матери очень понравился бы такой мальчик. И она должна была показаться глотком свежего воздуха революционно настроенному провинциалу. Элли наклонила голову, пытаясь в его лице или улыбке обнаружить что-нибудь свое. Она снова взяла групповой портрет. Бобби Мейкпис стоял между Конни и Роузмэри, обнимая обеих. Его волосы были явного ржавого оттенка между светлым и рыжим. Он казался вполне подходящим кандидатом, и если бы она не встретила Конни, Элли испытала бы искушение подробнее порасспросить жителей городка. Теперь это в некотором смысле было похоже на предательство. Лучше немного подождать.

Она еще раз перевернула страницу, чтобы взглянуть на Бинкла, и должна была признать, что здесь сходства гораздо больше. Его волосы, темные и немного кудрявые, обрамляли лицо с резкими чертами. Она улыбнулась, когда поняла, что отмечает различия. Ей не хотелось, чтобы этот парень оказался ее отцом. Забавно! Хотя люди меняются. Он мог пойти на войну и стать настоящим человеком.

От нечего делать она посмотрела на следующую страницу и тотчас обнаружила школьное фото Конни. Ее волосы были немилосердно начесаны, губы накрашены белой помадой, а вокруг шеи красовалось ожерелье в форме сердечек. Удивительно, до чего Конни мало изменилась. Она очень красиво стареет.

Рядом с ней было лицо, которое показалось ей знакомым, — светлокожий негр с озорной улыбкой. Взяв общий снимок, Элли обнаружила его рядом с Маркусом — другой погибший ветеран, Джеймс Гордон. Трое парней из одного класса — это слишком много. Неудивительно, что Маркус захотел поставить им памятник — все они были из одного выпускного класса.

Элли с любопытством нашла имя Маркуса в оглавлении и теперь рассматривала большую коллекцию фотографий: Маркус в спортивной форме с диском в руках, с лентой вокруг шеи. Подпись гласила, что он лучший в штате бегун на расстояние в милю. Он также был на групповом портрете членов школьного самоуправления, что ее немного удивило, может, из-за того, что о нем рассказывали как о хулигане. Последний снимок Маркуса находился на одной из последних страниц. Он стоял рядом с Джеймсом, и оба они хохотали во все горло.

Как раз под ними было фото Мейкписа с гитарой. Элли ощутила легкую меланхолию при виде этих двух мальчиков, Джеймса и Бобби, которые в самом начале жизни погибли где-то в далеких краях. И снова ее поразило, каким нереальным ей всегда казался Вьетнам. Не только нереальным, но и ужасно скучным — старым, пыльным, древним, окруженным странными, непонятными для нее конфликтами. Но тем вечером с Конни и Роузмэри прошлое ожило, и, вглядываясь в старые фотографии давно убитых мальчиков, она почти услышала их голоса, музыку и грохот войны. Как биограф, она часто испытывала подобные эмоции — когда мгновение истории переставало быть просто фактом, изложенным на бумаге. Вспомнив, что брат Блю тоже погиб во Вьетнаме, она обратилась к оглавлению и нашла там Рейнарда. Он был тогда в девятом классе. Младенец.

Услышав шаги на лестнице, Элли захлопнула ежегодник и спрятала его под своим блокнотом. Библиотекарь проплыла мимо, приветливо помахала ей, но не остановилась. Она явно спешила в дамскую комнату. Как только она исчезла, Элли поспешила поставить ежегодник на место. Достаточно для одного дня. Ей надо сконцентрироваться на книге, иначе она никогда ее не закончит.

Когда она готовила салат на ужин, в дверях показался Блю.

— Тук-тук, — сказал он. — Можно войти?

— Конечно. Хочешь колу или что-нибудь еще?

— Что угодно, только холодное и мокрое, — ответил он, входя. — Сегодня жарко как в аду. Я погибаю!

Элли достала банку "Доктора Пеппера" и налила в стакан со льдом. Он жадно пил, закрыв глаза. Даже в футболке, видавшей лучшие времена, и после целого дня работы в оранжерее ему удавалось выглядеть очаровательно.

— Что-то произошло?

— Я просто решил проверить, как ты. Как продвигается исследование?

Она кивнула, не глядя на него.

— Хорошо. Я думаю, что наконец кое-что начинает вырисовываться. Роузмэри обещала найти дневник.

— Это здорово! Я подумал, может, ты захочешь пойти с нами. Мы с Маркусом и Алишей собираемся сегодня вечером в один из музыкальных клубов. Там есть бармен, который помнит Мейбл. Она там пела раз или два, но главное, что он был в нее влюблен. Ты пойдешь?

— Да! — Она даже не попыталась скрыть восторг. И, улыбаясь, смотрела на него. — Знаешь, даже если это не было бы связано с Мейбл, я все равно пошла бы послушать блюзы.

Он выпрямился и подошел ближе, между ними осталось расстояние в ладонь шириной.

— Да? — Он поднял бровь. — А как начет Маркуса и Алиши? Надо ли мне привлекать их, или ты бы пошла только со мной?

Элли взглянула на него, зачарованно уставившись на загорелые скулы, на очертания его рта.

— Не знаю, — честно ответила она. — Наверное, лучше, если они пойдут.

— Тогда я сделал правильное предложение. — Он одним пальцем прикоснулся к ее плечу, потом отступил. — Я зайду за тобой около половины десятого. — У дверей он обернулся. — Это клуб для черных в основном, если ты собираешься нарядиться.

— Спасибо за предупреждение, — улыбнулась Элли. Она знала, что надеть.

Насвистывая, Блю доехал до дома Маркуса. Запах жареного мяса разносился в воздухе, и Блю пошел вокруг дома к затененному деревьями заднему дворику. Когда он остановился у калитки, выскочил толстый щенок и опасливо залаял на посетителя. Двухлетний мальчишка, такой же пухленький и круглый, подскочил к Блю с той же веселой готовностью.

— Эй, дядюшка!

Блю вошел и опустился на корточки, чтобы почесать щенку пузико, а потом зарычал и подхватил на руки мальчишку.

— Кто съел всю мою кашу? — воскликнул он. Джеймс завизжал:

— Это папа!

— Да, и я не боюсь никаких великанов — Маркус, приветствуя Блю, поднял подбородок. — Разве я тебе еще не надоел за неделю?