- Ненавидишь меня… Что ж стараюсь, как могу. — послышались холодные нотки в голосе. — Думаешь, твой Глеб ангел во плоти?

Сжимаю зубы — опять он зацепился за Глеба, чтобы реабилитироваться хоть как-то … Глеб — не идеален, но на фоне Богдана, он действительно, ангел во плоти.

Богдан достал из заднего кармана джинсов фотографию и бросил мне на ноги. Молодая красивая девушка лет двадцати шести мило улыбалась на фото.

— Кто это?

— Это Света. — резюмировал он, словно это было сверхважная информация, а не бессмысленные два слова.

Видя мой ступор и равнодушие к данной фотографии, он потянулся вновь к карману и достал второй снимок.

— Дочь моего знакомого и… девушка Глеба. — сказал он, и смотрел на мои округлившиеся от ужаса и удивления глаза.

Я не могла подобрать слов. Нет, не верю. Богдан именно на это и рассчитывал. Когда он бросил мне еще одну фотку, я боялась даже представить, что увижу на этот раз.

— Ах… — вздохнула я и прикрыла рот.

Глеб обнимал округлившийся живот Светы и выглядели они как самые настоящие счастливые будущие родители.

— Да, все верно, Таша. — колол иголкой Богдан в самое сердце. — Скоро Глеб станет отцом. Сейчас Света уже на девятом месяце… Ей вредно нервничать.

В горле скопился непробиваемый комок, мешающий выдавить и слово. В глазах защипало от наплывающих слез. Замок грез, построенный мной, сначала трещал по швам, а сейчас вовсе рухнул и оставил после себя руины. Как же не хочется в это верить… Фотки монтаж, и все подстроено Богданом — но нет, какой смысл ему врать так нагло?

Я чувствую, как уверенно мне он об этом говорит, как удовлетворенно выдыхает, сделав свое дело. Словно игрок, наслаждающийся результатом игры и выигрышем.

— Для чего все это… — тихо выдавливаю из себя.

— Чтоб ты наконец открыла глаза, ненормальная. Очнись уже! И хватить названивать и написывать этому ублюдку, или я за себя не отвечаю.

Я вздрогнула от последней фразы и покосилась на мужа. Откуда он знает, что написываю Глебу? Догадка или он взломан мой телефон и симку? Если так вполне понятно, отчего в ответ от Глеба ничего, кроме тишины, которая вызывала во мне сомнения и подозрения.

— Что ж, спасибо. — сглотнула я. — Я открыла глаза, но это ничуть не меняет моего отношения к тебе, Богдан.

Он в одну секунду оказался около меня и схватил за подбородок, шипя в лицо.

— Да, плевать, поняла? — сверкнул глазами. — Где твоя совесть, а? Света — порядочная девушка и надеется на взаимность отца своего ребенка, или тебе до лампочки на чужие чувства? Забыла какого это, ждать ребенка? Или мозги заплыли трахоебством Глеба?

Что ни слово, то удар. Он жесток, в словах, в жестах и взгляде. Он хочет видеть боль в моих глазах, сожаление. Не предоставлю ему такого подарка.

— А у тебя есть совесть?! — закричала я и кинула ему в лицо фотографии.

Унимая дрожь в губах, я слежу за тем, как Богдан кривится в лице и окидывает меня презренным взглядом.

— Да пошла ты. — выплюнул он и, фыркнув себе под нос, вышел из комнаты, хлопая дверью.

Когда осталась одна, я подобрала фотки и разорвала их в клочья, будто если избавлюсь от них, то все изменится и не будет ни какой беременной Светы, ни сладкой парочки, обнимающейся и улыбающейся мне.

Мне понадобилась ровно неделя, чтобы прийти в себя и отправиться в «MediaScope» на работу. Но не для того, чтобы приступить к своим прямым обязанностям, а написать заявление на увольнение.

Иначе быть не может. Видеть Глеба и работа под его руководством — не представляется мне возможным. Он врал мне. А я верила. У этого человека, с которым я готова была сбежать, была девушка, которая скоро родит их общего ребенка — о чем тут еще говорить?

Я захожу и молюсь, чтобы Глеба не было в офисе — оставить заявление на столе и исчезнуть было бы самым лучшим вариантом. Но приблизившись у его кабинету, я услышала его голос.

Вздрогнула.

Глубоко вдохнула и на выдохе повернула дверную ручку.

Все будет хорошо. Главное, долго не смотри ему в глаза…

— Ээ, давай я тебе перезвоню. — быстро завершил разговор Глеб, когда увидел меня в дверях. — Таша, наконец-то…

Он отложил телефон и бросился ко мне. Его руки прикоснулись к моим плечам и попытались прижать к себе. Я отстранилась и ответила ему холодным взглядом.

— Руки… Убери. — сглотнула я, заставляя держать себя в рамки крайнего равнодушия.

— Что случилось? — настороженно спросил Глеб и взглянул на лист бумаги, который я ему протянула. — Что это?

Его глаза пробежались по первым строчкам, и полные удивления посмотрели на меня.

— Заявление? Это он тебя заставил? — с досадой подумал он и разорвал бумагу. — Мы что-нибудь обязательно придумаем, Таша.

Я знала, что примерно так и будет. Поэтому потянулась к сумочке и достала оттуда второй лист с заявлением и протянула его Глебу.

— Не заставляй меня писать в третий раз. Это мое обдуманное решение. — чеканю я безэмоционально, чем вызываю в Глебе возмущение.

Он выхватил мой лист и разорвал его в клочья — ровно так, как я рвала компрометирующие фото неделю назад. Усмехнулась про себя и закрыла глаза.

— Да посмотри же на меня! — он обхватил мое лицо. — Не верю своим глазам, что с тобой?

— Нет, это я тебе не верю. — прошипела я, глядя ему в глаза. — Больше не верю.

Внутри все заныло. Мне больно. В его взгляде отчаянно бьется непонимание и чувство несправедливости, он готов бороться до последнего, но как же это бесполезно…

— Я все знаю, Глеб.

— Что ты знаешь? Что наговорил тебе твой муж? Да, я прям представляю… — нездорово посмеялся Глеб и развел руки в эмоциях в стороны и плашмя ударил их о бедра.

Он взял со стола графин и плеснул воды в стакан.

— Присядь и выпей. — кивнул он на стул. — Ну же, Таша… Я все сейчас тебе объясню.

Не нравится мне его последняя формулировка. Объясню — или промою мозг? К чему я вообще задерживаюсь здесь, слушаю его? Неужели хочу вновь обманываться, а потом страдать?