её набитое брюхо. Пёшелю уже там места не было.

— Я видел много анаконд, но это что-то! — Айземанн тоже заглянул в грот. — Было бы любопытно её измерить. Хотя и так видно, что не меньше десятка метров.

— Ей здесь построили неплохое жилище, — заметил Фегелейн. — И кормить не забывали.

— Дикари? — спросил Удо.

— Герман, я понял, куда ты клонишь, — задумался Айземанн. — Все эти черепа, цветы… Это их святыня. Место поклонения и принесения жертв. Змея — божество.

— И Борман вторгся на её территорию, — сделал вывод Фегелейн.

— Потому на них и напали, — тихо произнёс Удо. — А сейчас мы её убили. И что теперь будет с нами? Я не дам срезать себе физиономию. Уж лучше на корм пираньям.

— Так, с меня хватит! — выкрикнул Шмидт. — Мы немедленно уходим!

— Без золота никто никуда не уйдёт! — мрачно возразил Айземанн.

— И закончим как Борман.

— А как он закончил? — изобразив удивление, спросил Айземанн. — Кто-нибудь его видел?

— Плохо закончил, — ответил Шмидт. — Теперь я уже в этом не сомневаюсь. Скоро на выстрелы снова сбегутся туземцы, и всё повторится теперь уже с нами.

— Успеем, — невозмутимо ответил Айземанн. — До темноты успеем, а днём им нас не взять.

Рассеянно прислушивавшийся к их спору Фегелейн продолжал светить в грот фонариком и вдруг, указывая на мачете, протянул к Айземанну руку.

— Дай.

— Что такое? — удивился эсэсовец.

— Посмотри на её брюхо, — Фегелейн остановил луч на вздувшихся выступах в центре туловища и делавших анаконду схожей с верблюдом. — Формы ничего не напоминают? Прояви воображение: вот этот изгиб протяни к следующему и догадайся, на что похож следующий бугор.

— Ты хочешь сказать… — произнёс Айземанн, указывая на изгибы тела змеи остриём мачете.

— В брюхе человек.

Отдав Айземанну фонарь и ткнув пару раз лезвием в неподвижную голову, Фегелейн осторожно переступил холодно поблёскивающее тело гигантской рептилии, потом, пригнувшись, заглянул в грот. Осторожно поставив ногу между кольцами анаконды, он ещё раз присмотрелся к выпуклостям тела, затем, как расчётливый мясник, провёл вдоль туловища остриём лезвия.

— Это наверняка плечо, — прошептал он, указав на одну из выпуклостей. — А дальше выпирает голова. Свети мне под руки.

Нацелившись в чёрное пятно рядом с рельефно выпирающей вершиной, Фегелейн сжал двумя руками рукоятку и всем телом навалился на мачете. Вначяале прочная кожа лишь слегка прогнулась под лезвием, но после недолгого сопротивления внезапно с шипением разошлась, и в лицо Фегелейну со свистом ударила струя газа.

— Вилли, помоги, — подавив приступ тошноты, Герман закрыл ладонью рот и, согнувшись под низким сводом, посторонился. — Держи, — он отдал Климу мачете и всунул пальцы в образовавшийся разрез. — Режь вдоль тела.

Фегелейн оттягивал кожу, а Клим принялся орудовать лезвием, расширяя отверстие и обнажая внутренности. Неожиданно из разреза показалась босая человеческая ступня, покрытая тягучей слизью. Тяжело хватая ртом выходящий из тела змеи смрадный воздух, Фегелейн, скривившись, угрюмо заметил:

— А говорили, что анаконда не нападает на человека.

— Обычно уползает, — подтвердил Айземанн. — Но эту, похоже, на людей прикормили. Бедняге не позавидуешь, хотя он должен понимать, что божество не может питаться крысами и кроликами. Эй, помогите им! — подтолкнул он к гроту Ганса и Пёшеля. — Придётся вам побыть акушерами и вытащить его из брюха. Герман, дай им накинуть на ногу верёвку.

Сменяя друг друга, Клим с Фегелейном вспороли анаконду от брюха до хвоста, и уже ничего не скрывало скользкое, сплошь обтянутое кровавой слизью человеческое тело. Пёшель с Гансом вытащили тело из грота на поляну и отошли, предоставляя дальше обследовать его Шмидту и Айземанну. Айземанн смахнул ножом с чёрного лица остатки змеиных внутренностей, затем уверенно произнёс:

— Борман.

— Он самый, — согласился Шмидт. — Партайгеноссе собственной персоной.

— Связанный и совершенно голый, — Айземанн указал на стянутые лианами за спиной в локтях руки.

— Его приготовили как рождественского гуся. Чтобы божество не поранилось и не дай бог не подавилось. Ну, теперь-то ты понимаешь, что нужно уходить как можно скорее? Скоро сбегутся все дикари джунглей, чтобы отомстить за эту гадину!

— Нет! К чёрту Бормана, к чёрту дикарей! Всем искать золото! Всё это только доказывает, что оно где-то здесь, рядом! Чем быстрее найдём, тем быстрее уйдём.

— Как знаешь, — недовольно проворчал Шмидт.

— Что?

— Говорю, золото нужно искать дальше вдоль берега. Здесь они побывали уже на обратном пути, а цель маршрута где-то там, у водопада.

— Ну, хватит болтать! — громко хлопнул в ладоши Айземанн. — Искать, искать, искать! Кто первый найдёт, обещаю, не пожалеет! Герман, вы с Вилли возвращайтесь к озеру, Шмидт, ты со своими филёрами прочешете лес, а мы с Францем вернёмся к реке.

— А что делать с ним? — кивнул на Бормана Удо.

— С ним? — удивился Айземанн. — Партайгеноссе уже всё равно, кто его доест. Время не ждёт, всем за дело! И быть готовым в любой момент поливать джунгли свинцом, как только эти туземцы снова сюда сунутся.

— Дикари — тоже люди, — тихо произнёс Клим. — После ночного боя им так же, как и всем, нужен отдых.

— Люди? — Айземанн резко обернулся и ткнул Клима в грудь толстым твёрдым пальцем. — Запомни, мальчишка, люди — немцы! Англосаксы — под вопросом. Остальные даже без вопросов. А об этих обезьянах я и говорить не хочу.

— Вилли хотел сказать, — вступился Фегелейн, — что дикари понесли большие потери, они сейчас наверняка зализывают раны и закапывают убитых. Им сейчас не до нас. Никто не будет нам мешать, уж до темноты точно.

— А ведь неплохая мысль, — Айземанн неожиданно смерил Клима любопытным взглядом, словно увидел впервые, — Слыхал, Хоффман, не до нас дикарям сейчас. Мальчишка дело говорит, а ты скулишь, как побитая собака!

Шмидт неожиданно покраснел и недобро взглянул на повернувшегося к нему Айсманна. Клим заметил, как дёрнулись его скулы, а рука снова потянулась к воткнутому за пояс «Вальтеру». Но Айземанн уже не обращал на него внимания. Он переступил через голову выпотрошенной анаконды и направился вдоль лагуны к реке.

— Прав мальчишка! — рассуждал он, подталкивая вперёд Франца. — Тиллесен наверняка наубивал их тут, как лис перепелов. Да эти недоразвитые дети джунглей теперь будут бояться одного вида белого человека. И с чего мы вдруг решили, что они сюда сунутся? Сидят сейчас в своих норах и трясутся, вспоминая, как их убивали громом явившиеся с небес бородатые гиганты. Тиллесен обеспечил их сказками на многие поколения вперёд.

Фегелейн смотрел в спины уходящим Францу и Айземанну и на глазах мрачнел.

— Странный персонаж, — произнёс он, когда они остались с Климом и Удо одни. — Чаще он мне кажется идеальной машиной-убийцей, но иногда — кретином. От крайности в крайность у нашего Айземанна грань размытая. Был