чей-то номер.

– Вадим, привет, я у Пети. Представляешь, он все-таки признался, что тебя у него не было. И в этот раз, и раньше. Хоть один человек сказал мне правду.

Услышав ответ, Настя заулыбалась. От вида этой улыбки Решетникову стало совсем худо.

– Спасибо, Вадим. Наконец-то ты говоришь правду. Спасибо. Нет, мы больше не вместе, но зато мы честны. Спасибо.

Настя отключила телефон.

– Он любит тебя, – сказал ей Решетников.

– Я знаю. Он молодец. Ты ему понадобишься теперь – у него будет настоящая хандра.

Глядя ей вслед, Решетников понял, что не стоит и пытаться ее возвращать.

В тот же день Вадим разбился – въехал в столб на скорости сто пятьдесят километров в час.

– Если бы у него было нормальное алиби, они были бы вместе. Ты не повесила трубку, значит, ты слушаешь.

Ольга молчала, но по ее прерывистому дыханию Решетников догадался, что она плачет. Он терпеливо ждал, когда она заговорит.

– Может быть, ты кого-то спас, не спорю. Но нас ты разрушил, Петя. Давай попробуем остаться друзьями.

– Не останемся мы друзьями, Оля. Не сможем. Мы не будем скандалить. На людях. Этого не будет. И самое интересное, что изменила ты, а виноват я. Это и есть драматургия. Никаких друзей.

Ближе к ночи Решетникову стало невмоготу сидеть в одиночестве в гостиничном номере. Он отправился в бар, увидел там ту самую девушку, которая несколько дней назад предлагала ему отлично провести время. И в этот раз она явно узнала его и была не против возобновить общение. Но, видно, где-то на скрижалях судьбы было предначертано иное. Пришло сообщение от жены: «У Саши был приступ. Он в реанимации. Не приезжай. Просто помолись!»

Решетников вылез из-за барной стойки и помчался в свой номер, словно его там ожидало некое важное неотложное дело. Войдя в комнату, он включил свет, поставил наполовину недопитую бутылку коньяка на комод и полез в чемодан – доставать свои галстуки. Подойдя к зеркалу, он стал примерять их, выбирая, какой лучше подойдет для того, чтобы на нем повеситься. Выбрав красный шелковый галстук, он влез на журнальный столик, дотянулся с него до люстры и, как мог крепко, закрепил его. Просунул голову в петлю и спрыгнул со столика, но галстук развязался, и Решетников рухнул на пол, пребольно ударившись ребрами о край столика.

Кряхтя, он кое-как поднялся на ноги и, потирая ушибленный бок, взял с комода бутылку коньяка и присел с ней на кровать, чтобы передохнуть, перед тем как продолжить начатое.

Тут он увидел, что за столом сидит Достоевский, а в руках у него точно такой же галстук, на котором собрался вешаться Решетников.

– Дурак, ты вешаться собрался?

– Только вот петлю никак не могу сделать, поможете?

– Говнодел, ты знаешь, что с такими, как ты, в аду делают?

– Вы, Федор Михайлович, уже, наверное, запамятовали, что тем, кто живет в России, ад не страшен. Мы тут с детства все семь кругов проходим. Так что идите и напугайте адом за его творчество какого-нибудь Паоло Коэльо. А небеса предупредите, что я в ад только для сбора материала, второй роман буду писать про сравнительный анализ жизни в аду и России.

– Дурак ты, Петя, – грустно обронил классик.

Наутро, проснувшись, как водится, с трещащей головой, Решетников только и смог, что дотянуться до пульта и включить телевизор. Полистал каналы, в надежде узнать, какое продолжение получила история с разоблачением «Алиби». По одному из каналов показывали ментовский сериал. Почему-то Решетников задержался на нем. Показывали эпизод бандитских разборок. Лицо одного из актеров, который, судя по всему, играл третьестепенную роль, показалось знакомым. Петр буквально подскочил на кровати, забыв о похмелье. Он узнал в актере Толю Виноградова, того самого, который якобы умер, проклятый ведьмой Кристиной.

Встал, посмотрел на следы вчерашней попытки повеситься, хмыкнул, собрал галстуки и зашвырнул их обратно в чемодан. Позвонил Рудову, тот откликнулся сразу.

– Знаешь, почему я не использовал в своем агентстве актеров? – начал Решетников. – Даже самых ущербных? Одна из причин – что их можно увидеть на рекламном щите или в говенном сериале. Это непрофессионально.

– Все-таки ты не послушал Кристину, – ответил Рудов.

– Соглашусь, было круто. Я был в петле. Смешно сказать, меня вытащил из петли говенный сериал, спасибо говноделам.

– Теперь тебе, наверное, очень интересно, как мы это сделали? Ворон, например, подкинули с помощью дронов.

– Машина сбила сына, твоих рук дело?

– О, это самое интересное…

– А СМС от жены ночью, это же не она?

– Решил тебя подтолкнуть.

– Мудро. И вовремя было.

– Жаль, что проколом оказался этот актер, но Кристина хороша, да? А ведь простая шлюха.

Решетников помолчал, пытаясь совладать с закипающей яростью.

– Что дальше?

– Ничего, – Рудов усмехнулся. – Ты свободен.

– Ты это уже говорил.

– Да. Но теперь я наигрался.

Решетников задал самый главный вопрос, который не давал ему покоя с самого начала этой безумной игры с Рудовым.

– Кто меня сдал? Откуда вы узнали про клиентов? Это Даша?

– Нет, эта девочка тебе верна. Твою базу мы взломали сами, так что винить некого.

Решетников уже подходил к машине.

– Знаешь, все вы сделали здорово, была только одна ошибка.

– Я понял, актер…

– Нет, – с угрозой произнес Решетников. – Ты тронул моего сына.

– Я не причастен…

– Это был ты, – отрезал Решетников и выключил телефон.

Он сел в машину и поехал к ближайшему магазину спортивного инвентаря, где купил биту и мяч.

Из машины он позвонил Даше.

– Последнее дело, скажи нашим ребятам, что нужно определить местоположение человека по телефону. Хорошо? Номер скину эсэмэской.

Он отправил Даше номер Рудова. Выяснилось, что в данный момент тот находится в дорогом ресторане в центре города. Решетников направился туда. На входе к нему подошла обворожительная девушка, на бейджике Решетников прочитал: «Виктория. Администратор».

– Здравствуйте, вас ждут? – приветливо улыбалась девушка.

– Да, – ответил он и указал на сидящего в глубине зала Рудова. – Я к этому джентльмену. – И, поймав недоуменный взгляд девушки, брошенный на биту, пояснил: – Это подарок.

Рудов как будто обрадовался при виде Решетникова:

– А я тебе звоню, звоню…

Решетников достал из кармана мяч и бросил его Рудову, тот ловко поймал.

– Набрасывай, – сказал Решетников и резко ударил Рудова по руке, в которой был мяч. – Нельзя было трогать моего сына.

Послышались крики, один из охранников схватился за телефон и начал куда-то звонить.

– Никто его не трогал, идиот, – простонал Рудов, схватившись за руку.

– Его сбила машина.

– Ты его видел?

– Он в больнице.

– Ты видел его в больнице? Или тебе просто сказали, что он на операции, а?