Святая Мария Магдалина. Фото Б. Василеску

К девственницам святитель Амвросий причисляет и овдовевших женщин, выбравших служение милосердия и отказавшихся от второго замужества. Показывает, что брак, который в мире языческом считался делом необходимым — для христиан не обладает таким значением; им известен совершенно новый образ жизни. То, что раньше свойственно было только некоторым мужчинам и женщинам, и считалось для всех людей неприемлемым: одинокая жизнь, — в христианстве становится достоянием многих, украшением человеческих обычаев.

Заканчивается книга увещеванием, обращенным к потерпевшей насилие девственнице. Святитель Амвросий довольно сурово указывает на легкомыслие и невнимательность девушки, послужившие причиной искушения, объясняет и самые глубокие причины. В падшей сестре было еще очень сильное влияние языческого представления о жизни. Словоохотливость, пустые разговоры, желание нравиться мужчинам, двоедушие, надежда на свои силы — все вместе послужило причиной несчастья. В святой жизни такие приобретения уже не нужны. Но, сурово обличая, святитель и утешает несчастную. Вначале он дает несколько практических советов и указывает на то, что после случившегося надо было сразу же объявить властям о насилии, как бы ни было стыдно, тогда виновник был бы пойман и наказан. Потерпевшая насилие скрывается и унывает; святитель Амвросий подбадривает ее. Он уверяет, что нет ни одного греха, которого не простил бы Христос, если увидит раскаяние, исходящее из глубины сердца. Напоминает и о блуднице, которая омыла ноги Христа своими слезами на пиру у фарисея Симона, приводит на память и ветхозаветные образы. Святитель принимает

сторону несчастной, укоряет совершившего насилие человека и уверяет падшую в милосердии Божием. И вновь напоминает, что девой святые считают не ту, которая не знала мужчин, а ту, которая от всего сердца служит Христу и обручила ему свое сердце.

Так подходим к еще одному уроку святости — уроку целомудрия. Ведь целомудрие — это не простое неведение, неопытность. Это, наоборот, мудрость, объемлющая все, но выбирающая лучшее и с точки зрения Бога.

Целомудрие — одна из самых любимых добродетелей святых. Оно обнимает все стороны духовной и материальной жизни, это глобус, на котором видны все страны и рельеф. В целомудрие входит и самое разнообразное воздержание: в пище, в питье, в одежде, в сне, в общении и в поведении, в речи и даже в мыслях. Входит в него и соблюдение телесной чистоты. Увенчивают его рассудительность и любовь. Если бы возможно было провести параллель с нашем временем, то это диковинное старинное слово — целомудрие — отражало бы то, что теперь называется здравым смыслом. Но различие все равно существует, и здравый смысл целомудрия не совсем то, что считается житейской мудростью. Однако святые выбирали именно целомудренную жизнь, несмотря на то что целомудрие кажется невыгодным с житейской точки зрения. В «Таинственных песнопениях» святителя Григория Богослова есть два песнопения, довольно больших, посвященных именно целомудрию, одним из лучших выражений которого является девство. Отдавая предпочтение девству, святитель Григорий раскрывает перед читателем и значение истинного христианского супружества.

Святой рисует и достоинства супружеской жизни, и ее необходимость. Он напоминает читателю, что даже великой пророк, провозвестник Христа, Иоанн Предтеча, был рожден женщиной. И что именно как милость Божия, как некое исцеление трагической человеческой слабости, Богом преподано супружество. Это удивительный дар. Святой поэтично сравнивает радости супружеской жизни с резвящимся жеребенком. Детей, родившихся от честного супружества, Святитель называет увеселением и утешением в невзгодах, которые неизменно присущи любому браку, даже самому счастливому. Но образец девства видит, прежде всего, в Самой Пресвятой Троице и Небесных Силах. Одиночество ради Бога, согласно восхитительным песнопениям святого Григория — состояние избранных, Божиих людей, ангелоподобное состояние. Супружество святитель Григорий Богослов называет украшением земли, а девство — достоянием неба. Девство, неуместное с точки зрения земного мира, есть отражение мира небесного, оно вечно и славно в мире святых.

Другое песнопение — воспоминание о Божественном видении, предшествовавшем выбору: стать священником. Святому явились две прекраснейшие юные девушки, каких он никогда не видел. Они радостно его приветствовали и принялись утешать и ласкать. Расставаясь с ним, девы назвали свои имена. Одну из них звали Девством, а другую Целомудрием.

В письмах к друзьям, в частности к Василию Великому, святитель изображает другую сторону добродетели целомудрия — любовь к ближнему. Святой Григорий вспоминает о днях, которые друзья провели вместе, о трудах и разговорах. Порой эти труды были и тяжелыми, и низкими. В одном из писем святой Григорий напоминает, как возили повозку с отхожими сосудами, и как надо было это быстро и аккуратно сделать. То, что смогли они сделать вдвоем, один святой Григорий не смог бы. В письмах слышатся искренность и простодушное доверие. Кажется, что все уголки сердца великого Богослова, как лепестки цветка, раскрыты и трепещут от радости о письменной встрече с другом. Это поистине письма святого к святому, письма от сердца к сердцу. В них дышат мудрость и радость, преодолевающая земные расстояния и тяготы.

Судьба святителя Григория Богослова не так трагична, но не менее поучительна, чем судьба святителя Иоанна Златоуста. Родом святитель Григорий (Назианзин) происходил из семьи каппадокийского священника — его отец был епископом. Каппадокия находится на северо-западе Турции. Известна она своими горными кряжами, которые выбелило немигающее солнце, и храмами, вырубленными прямо в известковых скалах. В то время церковная структура была такой, что епископу позволялось жениться. Семья, в которой воспитывался будущий святитель, была очагом любви Христовой.

Можно было ожидать, что Григорий будет крещен во младенчестве, но так не случилось. Епископ-отец сознательно не совершил над сыном Таинства Крещения в детском возрасте. Желание принять Святое Крещение должно было еще вырасти, а затем укрепиться — сообразно телу. Григорий усваивал все христианские уроки из недр семьи. Он благоговейно почитал своих родственников — ведь это были первые святые-христиане в его жизни. Память о матери, отце и брате согревала его сердце среди многочисленных трудностей. Во время трагических событий своей жизни святитель напишет плач, элегию памяти своего родного брата Кесария. В этой элегии святитель обращается к почившему брату как к возлюбленному, как к ангелу. Это удивительно! Как может мужчина обращаться к мужчине с такой нежностью, не вызывая подозрений? Или такая горячность — лишь признак византийского стиля? Нет, это всего лишь свидетельство Божественной любви, живущей в святом. Но ведь то, чему изумляются люди, для святых как бы само собой разумеется.