Ривьера закатил глаза.

Армитидж перечислял названия улиц Фрисайда, и вдруг у него на носу, щеках и подбородке вскочила россыпь ярких прыщей. Даже Молли не выдержала и засмеялась.

Армитидж остановился и окинул слушателей холодным бесстрастным взглядом.

– Извините, – пробормотал Ривьера, прыщи мигнули и пропали.

Глубокой ночью Кейс проснулся и обнаружил, что Молли не лежит, а стоит рядом с ним, низко, словно перед прыжком, пригнувшись. Дальше – больше. Молли резко взметнулась и буквально пролетела сквозь стену; Кейс не сразу сообразил, что она попросту пропорола лист желтого пластика.

– Ни с места, приятель.

Кейс перевернулся на живот и просунул голову в прореху:

– Какого…

– Заткнись.

– Ты и есть та самая, – послышался голос, явно принадлежавший кому-то из сионитов. – Тебя зовут Кошачий Глаз или еще Танцующая Бритва. Меня зовут Мэлком, сестренка. Братья хотят побеседовать с тобой и ковбоем.

– Какие еще братья?

– Основатели, сестра. Сионские мудрецы…

– Если открыть люк, свет разбудит босса, – прошептал Кейс.

– Я там все потушил, – настаивал гость. – Давайте. Мы пойдем к Основателям.

– Ты знаешь, приятель, как быстро я могу тебя порезать?

– Сестра, не надо стоять и разговаривать. Пошли.

Из пяти Основателей Сиона в живых оставались только двое, оба – глубокие старики, особенно дряхлые из-за ускоренного старения, неизбежного для тех, кто слишком уж долго прожил вне объятий гравитации. В резком свете отраженного солнца их коричневые ноги с явными признаками кальциевой недостаточности выглядели хрупкими щепочками. Основатели парили внутри сферической камеры, стенки которой были расписаны яркой буйной листвой. В воздухе висел густой смолистый запах.

– А, Танцующая Бритва, – сказал один из старцев, когда Молли вплыла в камеру. – Ты подобна рукоятке хлыста.

– Это у нас такое предание, сестра, – пояснил другой, – религиозное предание.[13] Мы рады, что ты последовала за Мэлкомом.

– Почему вы не говорите на здешнем жаргоне? – спросила Молли.

– Я приехал из Лос-Анджелеса, – ответил старик. Его тускло-седые косички казались перепутанными ветками какого-то странного дерева. – Много лет тому назад я покинул Вавилон и поднялся сюда по гравитационному колодцу. Чтобы показать Народу путь к дому. А теперь мой брат считает, что ты и есть Танцующая Бритва.

Молли вытянула правую руку, и в дымном воздухе блеснули лезвия.

Второй Основатель откинул назад голову и засмеялся:

– Скоро грядут Дни Последние. Голоса. Голоса, вопиющие в пустыне, предрекающие падение Вавилона…

– Голоса. – Основатель из Лос-Анджелеса посмотрел на Кейса. – Мы сканируем множество частот. Мы все время слушаем. И вот из вавилонского этого столпотворения доносится голос, который обращается к ним. Он сыграл нам потрясный даб.

– Называется Уинтер Мьют, – подсказал второй старик, разделив одно имя на два.[14]

По рукам Кейса побежали мурашки.

– К нам воззвал Мьют, – продолжил первый Основатель. – Мьют сказал, что мы должны вам помочь.

– Когда это было? – спросил Кейс.

– За тридцать часов до вашего прибытия в Сион.

– Вы слышали этот голос раньше?

– Нет, – ответил старик из Лос-Анджелеса, – и мы не уверены в его истинности. В Дни Последние следует ожидать ложных пророков…

– Послушайте, – взметнулся Кейс, – к вам обращался ИскИн, понимаете? Искусственный интеллект. А эта музыка – он просто перекачал мелодии из ваших же банков, а потом намешал из них окрошку в вашем вкусе и…

– Вавилон, – перебил его Основатель, – порождает сонмища дьяволов, мы это знаем. Имя им – легион.

– Так как ты назвал меня, старик? – переспросила Молли.

– Танцующая Бритва. Ты обрушишь кару на Вавилон, сестра, и поразишь его черное от греха сердце…

– А что сказал голос? – поинтересовался Кейс.

– Что мы должны вам помочь, – сказал другой старец, – и что вы послужите орудием Дней Последних. – На сморщенном, как печеное яблоко, лице появилась озабоченность. – Мы должны послать с вами Мэлкома на его буксировщике «Гарви»,[15] в вавилонскую гавань Фрисайд. Мы так и сделаем.

– Мэлком – крутой парень, – добавил второй старик, – и праведный пилот.

– Но мы решили послать заодно Аэрола на «Вавилонском рокере», чтобы присмотрел за «Гарви».

В размалеванной всеми цветами радуги сфере повисло напряженное молчание.

– Вот как? – удивился Кейс. – Так вы что, тоже работаете на Армитиджа?

– Нет, мы только сдаем вам помещение, – сказал лос-анджелесский Основатель. – Мы не подчиняемся законам Вавилона. Наш закон – Слово Джа. Хотя на этот раз мы могли неверно его понять.

– Семь раз отмерь, один отрежь, – негромко добавил второй.

– Ладно, Кейс, пошли, – сказала Молли, – пока босс нас не хватился.

– Мэлком вас проводит. Джа вас любит, сестра.

9

Буксировщик «Маркус Гарви», стальной барабан девяти метров длиной и двух метров в диаметре, содрогнулся – Мэлком врубил маршевый двигатель. Затянутый в эластичную противоперегрузочную подвеску, Кейс разглядывал сквозь скополаминовый туман мускулистую спину сионита. Он принял эту отраву, чтобы хоть немного приглушить СКА, но ни один из стимуляторов, заложенных в таблетку производителем для компенсации скополамина, не действовал на его тюнингованный организм.

– За сколько мы доберемся до Фрисайда? – поинтересовалась Молли, висевшая в такой же сетке рядом с пилотским модулем.

– Теперь недолго, это точно.

– Слушайте, парни, а часы для вас существуют?

– Время, сестра, наступает вовремя, ты меня понимаешь? Дреды, – Мэлком тряхнул своими косичками, – у руля, и мы, сестра, приедем во Фрисайд, когда мы приедем…

– Кейс, – сказала Молли, – у тебя вышло что-нибудь насчет контакта с нашим приятелем из Берна? Ты же все это время сидел с декой и шевелил губами.

– С приятелем, – кивнул Кейс, – ну да, с приятелем. Нет. Не удалось. Но когда мы уезжали из Стамбула, со мной случилась странная история.

Кейс рассказал ей о таксофонах в «Хилтоне».

– Господи, – мучительно скривилась Молли. – Это ж какой был шанс. Почему ты повесил трубку?

– Да это мог быть кто угодно, – соврал Кейс. – Электронный голос… Я и не знал… – Он пожал плечами.

– А может, просто струсил?

Кейс снова пожал плечами.

– Свяжись с ним сейчас.

– Что?

– Сейчас. Ну хотя бы поговори об этом с Флэтлайном.

– У меня котелок не варит, – отнекивался Кейс, но все же полез за дерматродами; дека и «Хосака» стояли позади модуля пилота, рядом с монитором высокого разрешения фирмы «Крэй».

Кейс отрегулировал хайратник с контактами. «Маркус Гарви» был состряпан на основе огромного допотопного русского воздухоочистителя – прямоугольной хреновины, разукрашенной растафарианской символикой, Львами Сиона и Лайнерами Черной Звезды:[16] красные, зеленые и желтые картинки поверх каких-то старых надписей кириллицей. Кто-то покрыл все навигационное оборудование Мэлкома слоем ядовито-розовой краски, забрызгав при этом приборы и экраны так, что пришлось отскребать их бритвой. С прокладок носового шлюза свисала бахрома из не совсем еще затвердевших полос и капель прозрачной герметизирующей замазки, лохмы