После нескольких бокалов вина к нам присоединились Джим с Моникой и предложили спуститься в подвал посмотреть на плавательный бассейн. Я подумал, они шутят, но все же сел в лифт – добраться до подземелья можно было только на нем. Когда двери отворились, я обнаружил, что мы перенеслись в гулкий подземный рай. Ничего подобного я в своей жизни не видел. Это была Сикстинская капелла плавательных бассейнов. Он совсем не походил на муниципальный бассейн, куда я вожу Милли. Никто не брал на себя труд выращивать между плиток зеленые водоросли, в воде не плавали окровавленные лейкопластыри; на стене не было дурно выполненных рисунков-инструкций, показывающих, что можно делать, а что нельзя. Если бы мне захотелось, я мог бы здесь запросто предаться разврату – выпускать в воздух кольца сигаретного дыма.

Джим сообщил, что бассейн постоянно арендуют киношники и модельеры. Я даже не стал спрашивать, почему. Ответ был очевиден. Достаточно войти в это помещение, чтобы почувствовать себя актером, кем-то иным – обаятельным и дьявольски сексуальным. У бассейна, озаренного мягким светом, никого не было, на дне бирюзового оазиса сияли яркие огни, притягивая к воде. Поверхность бассейна была спокойной и абсолютно плоской, словно невскрытая фольга на банке из-под кофе.

– Давайте поплаваем, – предложила Кейт.

– Но у нас нет купальных костюмов, – заметил я, – хотя, возможно, запасные костюмы есть… наверху…

Конец предложения оказался скомканным. Джим, Моника и Кейт уже разделись. Донага.

– Э-э… впрочем здесь нет никаких табличек, что костюмы обязательны.

Девушки уже прыгнули в бассейн и теперь рассекали водную гладь роскошными грудями.

В глубине души я понимал, что плескаться с обнаженными девушками – не самый лучший способ сохранять верность жене, но не мог же я раздеться до трусов и бултыхать ногами на мелководье. В общем, краснея, я разоблачился до костюма Адама. Быстро прыгнул, и вода омыла все части моего тела. Я ощутил себя чувственным и свободным. Мужественно преодолел под водой всю длину бассейна – отчасти для того, чтобы продемонстрировать свою физическую форму, но в основном – чтобы отложить решение вопроса о том, как мне вести непринужденный разговор с красивой голой девушкой двадцати четырех лет. Наконец я всплыл на поверхность и, тяжело дыша, заметил, что вода расчудесная. Возможно, такое замечание соответствует нормам поведения в плавательных бассейнах. Мы немного побороздили бассейн по одиночке, а затем Джим нашел мяч, который мы стали перебрасывать друг другу. У меня мелькнула мысль, что, возможно, где-то имеется скрытая видеокамера, и Саймон сидит сейчас дома и наблюдает за нами по интернету.

Мы поднимали фонтаны брызг, пытаясь добраться до мяча, и по пути игриво отталкивали друг друга. А затем Джим подплыл под Монику и поднял ее на плечах. Кожа у нее была смуглой, если не считать трех участков, обычно прикрытых бикини. Она расхохоталась, а Джим зашатался под ее весом.

– Давайте бороться! – крикнула Моника.

– Давайте! – подхватила Кейт и взглядом показала, чтобы хочет забраться мне на плечи. Я подчинился.

Впервые я заподозрил, что моя жена питает ко мне интерес, когда она наклонилась и легким движением стряхнула волосок с моего пиджака. Это короткое мгновение, наэлектризованное физическим соприкосновением, это робкое вторжение в мое личное пространство подсказало – мы не просто знакомые. Вот и сейчас, когда я охватил руками влажные бедра Кейт и почувствовал, как ее лобковые волосы щекочут мне шею, стало ясно: барьер преодолен. Только не допускать слишком большой близости, подумал я, когда Кейт наклонилась вперед, прижавшись грудями к моей макушке. На мне сидела голая женщина, а я все еще уверял себя, что не пересек черту, за которой начинается измена. Но как бы то ни было, ощущение приятное. Мы вволю развлеклись: полночь, роскошный бассейн и две красивые обнаженные женщины; когда я буду рассказывать об этом в доме престарелых, мне никто не поверит. Джим стащил с меня Кейт, и мы плюхнулись в воду, ее рука скользнула у меня между ног. Я попытался встать, но дно ушло из-под ног. Я рванулся на мелководье, то есть к Кейт, обрызгал ее, а она обрызгала меня в ответ. Когда брызги улеглись, я увидел, что Джим с Моникой целуются: поначалу нежно, потом все более страстно. А я стоял рядом с Кейт. Вода в бассейне была теплой, а освещение тусклым, и этот тайный грот казался единственным убежищем во всей вселенной. Мы посмотрели на целующуюся пару, обвившуюся друг вокруг друга, словно перевозбудившиеся угри. Кейт улыбнулась, я секунду скованно смотрел на нее, потом улыбнулся в ответ. Ее соски указывали на меня, словно генерал Китченер[25]. Я чувствовал, что стремительно теряю голову; мое тело горело в огне, в желудке плескалось вино… Я не собирался подлетать к пламени так близко. Наступило мгновение томительного ожидания. Нужно было что-то делать.

– Скажи мне, – проговорил я. – Э-э… как ты познакомилась с Моникой?

– Мы же говорили, что вместе работаем.

– Ах да, точно. Так вы на работе познакомились?

– Да.

Джим с Моникой, постанывая, извивались в нескольких ярдах от нас.

– Мне кажется, многие люди знакомятся на работе, – поделился я наблюдением.

– Полагаю, что так.

Последовала неловкая пауза.

– Мне нравится твой… твой…

Я никак не мог вспомнить слово "кулон", поэтому просто показал на него в надежде, что Кейт подскажет.

– Груди? – удивленно уточнила она, опуская взгляд.

– Нет-нет. Господи боже, нет. То есть, они тоже очень красивые, хотя я их не разглядывал, но теперь, когда ты об этом сказала… э-э…

Ну почему, когда нужно, поблизости нет ни одной белой акулы? Могла бы утащить меня под воду и проглотить там.

– Нет, я имел в виду вот это подобие ожерелья.

– Кулон?

– Точно. Кулон. Мне нравится твой кулон.

– Спасибо.

– Пожалуй, я еще немного поплаваю, – сказал я.

Кейт изобразила полуулыбку, а я грубо покинул ее и понесся на другой конец бассейна. Удаляясь от нее, я спрашивал себя, что сейчас делает Катерина. Почти полночь, значит, она, скорее всего, кормит Альфи. Надеюсь, Милли не проснулась. Надо бы закрепить оконную створку над ее кроваткой, чтобы не гремела на ветру. Катерина дважды просила меня, но я так и не нашел времени.

Плавая взад-вперед, я намеренно не поднимал глаз, но когда все же рискнул оглядеться, то обнаружил, что Кейт уже вылезла из бассейна и оделась. Я был так близок к тому, чтобы ее поцеловать, прижаться обнаженным телом к ее обнаженному телу… Этот бассейн казался особым миром со своими собственными законами и моралью. Я так далеко забрался в горы своей холостяцкой Нарнии, что чуть не остался там навсегда.