– Смотрите!

Если раньше кто-нибудь сомневался в том, какую участь уготовили жители Бинга Хауф-вуа, то при виде обгоревших остовов, почерневших ребер, устремленных вверх, как огромные полусгоревшие скелеты, все сомнения исчезли. Экипаж испустил полный отчаяния крик, который дрожью пробежал по позвоночнику Сары и заставил всех нуров яростно залаять.

Хуны удвоили усилия, яростно вырывая крючья.

Первым инстинктивным порывом Сары было защитить Незнакомца. Но раненый казался в безопасности, он по-прежнему без сознания лежал за прикрывающим корпусом Пзоры.

– Пошли, – сказала она Блейду. – Нужно помочь.

До наступления Великого мира пираты часто так нападали на корабли. Возможно, в злые старые дни предки нынешних нападающих пользовались этим способом. Крюки, сделанные из заостренного металла буйуров, впивались глубоко, когда натягивались канаты. Сара в отчаянии поняла, что эти канаты сделаны из мульк-ткани, обработанной треки таким образом, что их почти невозможно разрубить. Хуже того, канаты уходили не просто к лодкам, но еще дальше, на берег, где местные жители тащили их с помощью блоков. Силы хунов и могучих клешней Блейда едва хватало, чтобы вытащить крюк. Тем не менее Сара пыталась помочь, и даже пассажиры г'кеки наблюдали своим острым зрением и выкрикивали предупреждения, когда приближалась очередная лодка. Только Джоп стоял, прислонившись к мачте, и с интересом наблюдал за происходящим. Сара не сомневалась, на чьей стороне фермер.

Берег приближался. Если бы удалось вывести Хауф-вуа на середину реки, его подхватило бы течение. Но даже его силы может не хватить, чтобы порвать крепкие канаты. А когда киль коснется дна, это будет означать конец.

В отчаянии экипаж применил новую тактику. Взяв топоры, моряки рубили доски и борта, куда впивался крюк, бросая за борт целые куски дерева, разрушая собственный корабль с яростью, которая казалась невообразимой, учитывая обычное спокойствие и выдержанность хунов.

Но вдруг палуба под ногами Сары дрогнула, качнулась, корабль накренился и повернулся, словно вокруг оси.

– Они зацепили руль! – крикнул кто-то. Сара заглянула за корму и увидела, что из большого бруса, которым рулевой направляет корабль, торчит массивное острие. Руль невозможно вытащить на борт или обрубить: при этом Хауф-вуа станет беспомощен и неуправляем.

Прити оскалила зубы и закричала. Хотя маленькая самка шимп дрожала от страха, она принялась карабкаться через борт. Сара решительно остановила ее.

– Это мое дело, – кратко сказала она и без дальнейших разговоров сбросила платье и набедренную повязку. Моряк протянул ей топор с прочной петлей, продетой в рукоять.

Неужели никто не захочет отговорить меня? сардонически подумала она, зная, что никто этого не сделает.

Некоторые вещи кажутся очевидными.

Топор висел на одном плече. Неприятно было чувствовать его прикосновение к левой груди, хотя острое лезвие было закрыто кожаным чехлом.

Одежда мешала бы. В особенности Саре нужны были пальцы ног, чтобы опираться на выступы в корме Хауф-воа. Помогало то, что при строительстве корабля доски перекрывали друг друга. Тем не менее Сара дрожала – от утреннего холода и просто от ужаса. Потные ладони делали задачу вдвойне труднее, и даже во рту было сухо, как от дыхания ура.

Я годами никуда не карабкалась.

Не человеческим расам может показаться, что для карабкающихся на деревья землян это очень легко. Вроде распространенного представления, будто каждый ур – призовой бегун, а любой треки способен смешивать хороший мартини. На самом деле логичней всего было выполнять эту работу Джопу, но капитан ему не доверяет – и не без причин.

Под одобрительные крики экипажа Сара спустилась по корме к рулю. А с лодок и с берега доносились презрительные вопли. Замечательно. Такого внимания у меня никогда в жизни не было, а я совершенно голая.

Мульк-трос стонал от напряжения: это жители деревни с помощью блоков пытались подтащить корабль ближе к берегу, где собралось с факелами несколько серых квуэнов. Они казались такими близкими, что Саре почудилось, будто она ощущает жар их огня. Наконец она добралась до места, где могла упираться обеими ногами и пустить в ход руки. Пришлось расставить ноги, забыв всякие представления о личной скромности. Сара зубами стащила чехол с топора, и во рту от красноватого металла появился электрический привкус. Она содрогнулась, потом напряглась, едва не выпустив топор. Волна, поднятая кораблем, казалась маслянистой и ужасно холодной.

Крики усилились, когда она принялась вырубать крюк из руля, проделывая вокруг него разрез в форме полумесяца Вскоре верхнюю часть она закончила и наклонилась, чтобы приняться за более трудную нижнюю, но тут что-то ударилось о ее левую руку, вызвав волну боли. У запястья из руки торчала деревянная щепка, из-под нее шла кровь.

Поблизости в дерево наполовину погрузился снаряд из пращи.

Еще один такой снаряд ударился о руль, рикошетом отскочил к корме и упал в воду.

Кто– то стреляет в нее!

Вы, паразиты, слабоумные, регрессировавшие…

Сара, обнаруживая неведомую ей самой способность к ругательствам, произносила проклятия на пяти языках, продолжая яростно вырубать крюк. Теперь о корпус стучал непрерывный град снарядов, но она в приступе гнева и ярости не обращала ни них внимания.

Остзхарсия, перкией! Сиукаи дриисуна!

Она истощила запас неприличных выражений россика и собиралась перейти на Галдва, когда руль неожиданно с громким скрипом подался. Канат задрожал, натянулся… и изрубленная древесина не выдержала.

Крюк, высвободившись, потянул за собой топор, сверкнувший в солнечных лучах. Потеряв равновесие, Сара пыталась удержаться, хотя руки ее скользили от пота и крови. Она ахнула, упала в воду, река ударила ее, словно ледяным молотом, заставив выпустить последний воздух из натруженных легких.

Сара билась, вначале стараясь подняться на поверхность, потом сделать несколько глубоких вдохов и наконец не запутаться в веревках, лежавших на воде. Блестящий крюк пугающе близко пролетел мимо ее лица. Потом ей пришлось нырнуть, чтобы уйти от путаницы веревок, которые могли бы захватить ее.

Теперь Хауф-вуа воспользовался возможностью уйти, и поднятая кораблем волна добавила Саре неприятностей.

К тому времени, как она снова поднялась на поверхность, грудь у нее болела. Вынырнув, она лицом к лицу столкнулась с долговязым молодым парнем, который перегибался через борт лодки, сжимая в одной руке пращу. Когда их взгляды встретились, он удивленно откинулся назад. Потом опустил взгляд, видя ее наготу.

Он покраснел. Торопливо отложив оружие, принялся снимать куртку. Несомненно, чтобы отдать ей.

– Спасибо… с трудом произнесла Сара. – Но мне… пора идти.

Последнее, что она видела, поворачивая, было выражение крайнего разочарования на лице молодого жителя деревни. Все произошло слишком быстро, чтобы он стал зачерствевшим пиратом, подумала Сара. Этот новый жестокий мир еще не унес следов вежливости и галантности.