— Дарю! Готов отдать все, что у меня есть, — ответил он, и безумное желание в глазах не имело ничего общего с мстительным правосудием.

Он действительно желал ее! Как прежде! А может, всегда?

Присциллу охватило возбуждение.

Контролируемая поначалу сдержанная страстность танца быстро приобрела налет волнующей сексуальности. Не было никакого смысла притворяться, что она не отвечает ему взаимностью. Но еще очень многое оставалось для Присциллы тайной за семью печатями. Однако одно молодая женщина уже уяснила для себя: если эта ночь снова соединит их, она не задумываясь бросится в объятия Карлоса.

Покорные чувственному музыкальному ритму, они разгорячились настолько, что у Присцилле появилось опасение растаять прямо здесь, на сверкающем как зеркало паркете. Сердце ее билось неровно, то замирая, то пускаясь вскачь. Тело чувственно изгибалось.

Когда музыка кончилась, они остались стоять, тесно прижавшись друг к другу. Присцилла тяжело дышала, но взгляд ее горел восторгом. Нет, это не конец! Достаточно заглянуть в глаза Карлосу. И те надежды, которые час назад казались ей по-детски глупыми и наивными, продолжали кружить ее сердце в ритме танго.

Все ли я сделал? — этот вопрос терзал Карлоса, пока он, стоя в компании друзей, следил за Присциллой, танцующей с Хосе Антонио. Нет, конечно, не танго — вальс. Ни одному мужчине он не позволил бы танцевать с ней танго. Ни за что! Вальс еще можно пережить… с трудом, но можно.

От нетерпения заключить ее в свои объятия у него чесались руки… заключить и не выпускать. Умом он понимал, что все идет так, как задумано. Раз Присцилла танцует с братом, значит, и семья поддержала его выбор.

Его план сработал, даже чересчур хорошо сработал. Присцилла вон до сих пор играет роль, которую он доверил ей. А что она при этом чувствует? О чем думает? Предстояло мучиться в неведении, пока не закончится прием. То и дело приходила на ум ее фраза, брошенная во время исполнения танго: «Опять за свое, Карлос?» Разве все, что он совершил сегодня, не искупило его поведения в отеле «Шератон»? Или он еще недостаточно пострадал за свои ошибки?

Нет, здесь я сделал все, что мог, подумав, решил Карлос. Теперь ему нет необходимости скрывать свои чувства к Присцилле. Оставалось только выяснить: дала ли она свое согласие ради спасения его престижа или предоставила ему еще один шанс обрести счастье? Если второе, тогда ему есть ради чего жить.

Стрелки на его часах показывали без четверти три. Вполне прилично и уехать.

— Не терпится, Карлос? — с понимающей улыбкой спросил один из его друзей.

— А кто его осудит? — заметил другой. — От такой женщины у любого кровь в жилах закипит. Она великолепна, Карлос.

— Да, в самом деле великолепна, — согласился он, улыбкой прикрывая нервозную неуверенность: сумеет ли удержать Присциллу в своей жизни?

Большинство гостей разгулялись и скорее всего останутся до рассвета, рассудил Карлос, но их уход извинят и примут с пониманием. В конце концов, позади у них долгий, богатый событиями день. И к тому же сегодня ночью они, можно считать, победили на прямых выборах.

Члены семейства Арбэлоэс вели себя тактично и ушли всего полчаса назад. Сеньор Энрике, похоже, готов забыть о расторгнутой помолвке и использовать свой авторитет главы рода, чтобы не допустить разрыва между семьями. А если и придется объясниться, то это произойдет за закрытыми дверями, а не здесь, прилюдно. Сохранить лицо так же важно, как и сохранить выгодные деловые отношения. Карлос рассчитывал на это: Энрике Арбэлоэс был известным прагматиком.

Присцилле не нужно будет опасаться остракизма или проявления снобизма со стороны местной элиты. Напротив, за прошедшие несколько часов ей выказали только восхищение и доброжелательность. По крайней мере, с этой стороны теперь все в порядке, удовлетворенно решил Карлос.

Реакция гостей на известие о скорой женитьбе на Присцилле Деламбр превзошла все его ожидания. Не то чтобы это было крайне важно для Карлоса. Но оказаться в изоляции в такой значительный момент жизни не каждому по силам.

А Присцилла? Ее согласие — вынужденное или искреннее? Что ждет его за дверями фамильного особняка? Она обещала поддержать его этой ночью и сдержала слово. Хотя, судя по ее темпераментному поведению во время танца, Карлос чувствовал, что здесь было нечто большее, чем простая поддержка. И это позволяло ему надеяться. Вряд ли Присцилла стала бы вести себя так возбуждающе чувственно, если бы не испытывала влечения к нему.

Но, с другой стороны, она могла его заводить из желания отомстить за прошлое. Хотя потом он не заметил в ее поведении ни намека на злость или раздражение. Она была сердечна и приветлива во время всех представлений. Вела себя раскованно и добродушно шутила с ним. Улыбалась, смеялась — словом, давала ему все основания верить в реальность их союза.

Или Присцилла послушно играла роль, полагая, что он ожидает от нее именно этого? Возможно, ее поведение диктовалось желанием доказать самой себе, что она ровня ему, независимо от того, думает ли об их совместном будущем или нет. Однако Карлос надеялся, что думает.

Вальс закончился. Карлос отошел от друзей, подчиняясь непреодолимому желанию быть рядом с любимой. Да, «великолепна» — самое подходящее слово для нее. Под руку с Хосе Антонио она шла навстречу ему в красном платье, подчеркивающем ее восхитительную женственность. Волосы струились, словно поток солнечного света, живое лицо отмечала печать яркой индивидуальности.

Все в ней находило отклик в его душе. Более того, Присцилла пробуждала скрывавшегося в нем пещерного человека. Я должен завоевать эту женщину, она будет моей! — мысленно твердил он себе. Он подал ей руку, и она без колебаний вложила в нее свою, хотя улыбку подарила брату, отчего у Карлоса внутри все перевернулось.

— Спасибо, Хосе Антонио, — звенящим от возбуждения голосом произнесла она.

— Мы уезжаем сейчас, — заявил Карлос. Живший внутри него пещерный человек настаивал на этом. Он ни минуты больше не в состоянии был делить ее с кем бы то ни было, даже с братом. — Ценю твою поддержку, Хосе Антонио, — добавил он, искренне благодарный брату за его достойное поведение на приеме.

Хосе Антонио подмигнул ему с пониманием.

— В следующий раз, когда задумаешь дергать богов за бороды, делай это с большими предосторожностями. — Он поднес к губам руку Присциллы, которую не выпускал во время разговора с братом, причем сделал это с исключительной галантностью. — Прости, если я чем-нибудь обидел тебя. На самом деле я рад приветствовать в твоем лице нового члена нашей семьи. Ты оказываешь честь моему брату, соглашаясь стать его женой.

— Ты так любезен, — ответила она, оставив у Карлоса впечатление, что в ее словах не было подвоха.

Отпустив наконец руку Присциллы, Хосе Антонио серьезно посмотрел на брата.

— Не уходи, не поговорив с матерью. Это она первой начала аплодировать после того, как Присцилла приняла предложение выйти за тебя замуж.