– Мы пришлем слуг, – твердо сказала Мириамель, подобрала юбки и встала. – Если ты не забыл, я никогда не работала на кухне.

Саймон посмотрел ей вслед. Она снова на него сердилась, но возможных причин было так много, что он не знал, из-за чего именно.

«Как я могу проиграть спор, если я даже не знаю о существовании аргументов?» – спросил себя он.

Он раздраженно пнул чашу с вином, посмотрел, как оно выливается в траву, и последовал за женой.

Когда Тиамак добрался до своих покоев, он обнаружил там Телию, которая выглядела недовольной, хотя он не сразу понял, что стало тому причиной.

– Доброго дня, дорогая, – сказал он. – Как наша пациентка?

– Ситхи? Не лучше, но, благодарение богу, не хуже. И все же что-то ускользает от меня – от всех нас, – и я никак не могу понять, что именно.

Тиамак вздохнул:

– У меня такое же ощущение, но не только из-за ситхи, но и по нескольким другим поводам. Меня оно преследует вот уже несколько недель, как будто я наблюдаю за рекой дома, во времена моей юности. По воде идет рябь, но я не понимаю причин. На дне только камни или там кто-то прячется?

– Что тебя тревожит?

– О, все или ничего. Слишком многое, чтобы просто рассказать.

– Тогда я оставлю тебя, чтобы ты подумал в тишине, если только ты окажешь мне одну услугу.

– Какую?

– Налей мне чашку стимулирующего желтого щавеля, ладно? Я сегодня очень устала, и у меня болит голова.

– Целую чашку?

– Ну ладно, половину. И я выпью ее медленно. – Телия нахмурилась, но она рассчитывала, что у нее получилась игривая улыбка. – Ты слишком осторожен со мной, Тимо. Мы, женщины материка, очень крепкие, ты же знаешь.

– О да, конечно. – Он вытащил пробку из маленького кувшина, щедро плеснул желтой жидкости в маленький драгоценный стеклянный стаканчик и посмотрел сквозь него на полуденное солнце. Большое окно являлось главной причиной, почему Тиамак выбрал именно эти комнаты, которые в остальных отношениях были весьма скромными, но по сравнению с прежней жизнью ему больше всего не хватало света. Он встряхнул стакан и стал смотреть, как в нем, подобно облакам в небе, клубится туманная жидкость.

– Спасибо, муж мой, – сказала Телия, взяв стаканчик из его рук.

Он оставил ее с лекарством, а сам подошел к столу, решив наконец заняться тем, что занимало его мысли с того момента, как Этан показал ему запрещенную книгу. Тиамак сразу понял, как только увидел «Эфирные шепоты», что ему потребуется совет другого ученого, но Орден перестал быть прежним – осталось всего три его члена, да и то если Файера жива! Он стал рассматривать Этана как возможного нового кандидата из-за деятельного ума и доброго сердца молодого монаха, но его еще следовало подготовить на роль ученого, не рассчитывая на то, что он уже сейчас сможет оказать помощь. А помощь Тиамаку требовалась немедленно.

Его жена читала «Движение крови и дыхания» Ракуна и потягивала лечебный напиток, из чего Тиамак сделал вывод, что она все еще тревожится об умирающей ситхи. Казалось, после возвращения короля из путешествия Телия уходила в свои покои только для того, чтобы изучать медицинские книги или спать. Тиамак не был требовательным мужем, но начинал испытывать ревность к отравленной женщине, которая теперь получала все внимание его жены.

«Нет смысла страдать, – сказал он себе. – Лучше поблагодарить Того, Кто Всегда Ступает По Песку, за то, что Телия жива и здорова и мы вместе. К тому же я могу направить свою энергию на что-то более полезное».

Он взял лист пергамента из коробки, обрезал перо и начал писать.

«Мой дорогой друг Энгас, – начал Тиамак, у него промелькнула мысль, что это слишком свободное обращение, но он решил, что не станет ничего менять. – Я пишу тебе это письмо, потому что нуждаюсь в твоих знаниях, и это перевешивает мой стыд, который я испытываю, отвлекая тебя от жизни и работы. В мои руки попала очень необычная книга, ни один из нас ни разу ее не видел, мы только слышали о ней, книге с дурной славой.

И тем не менее я не стал бы тебя тревожить, однако я опасаюсь, что ее содержание может оказать влияние на другие важные вещи. Большая часть книги написана на старом наббанайском, который вполне понятен, но используется в качестве шифра. Автор – я не стану упоминать его имя здесь, потому что ты сам догадаешься, какую книгу я имею в виду, – использует кандианские слова в тех местах, где называются и описываются самые важные имена и процессы. Я плохо знаю язык Кандии. Однако он хорошо известен тебе. Теперь ты понимаешь, какие у меня возникли проблемы.

Я не могу отправить тебе книгу, только сам привезти ее, чтобы передать из рук в руки, что сейчас совершенно невозможно, поскольку долг вынуждает меня оставаться в Эрчестере. Я не прошу тебя сюда приехать – я знаю, что нельзя обращаться с подобной просьбой к человеку в твоем положении, – но других идей у меня нет. Знаешь ли ты ученого, который мог бы мне помочь, старый друг? Есть ли ученые, не принадлежащие к церкви эйдонитов, которые знают древний язык Кандии? Если ты догадался, о какой книге идет речь, тогда тебе понятно, почему я не стану обращаться к санцелланским эйдонитам и почему больше ничего не напишу в письме, которое мне придется доверить курьеру, пусть даже и королевскому.

Надеюсь, ты чувствуешь себя неплохо, насколько это вообще возможно, и твоя работа хорошо продвигается. Каким бы ни был твой ответ, я с нетерпением жду момента, когда смогу прочитать твои записи о Варинстене и развалинах Кементари.

Твой брат по духу,

Тиамак из деревни Роща, ныне из Эрчестера».

Тиамак перечитал письмо, промокнул чернила, сложил и запечатал его своей печатью, решив лично передать курьеру, отправляющемуся на юг, чтобы быть уверенным, что никто о нем не узнает. Скорее всего, ничего из этого не выйдет – Энгас никогда не интересовался чужой работой, – но Тиамак считал, что должен что-то сделать. С тех пор, как его посетило ужасное предчувствие, когда они путешествовали через Фростмарш, Тиамака преследовало необъяснимое ощущение, что у него совсем не остается времени и скоро произойдет событие, которое, точно огромный камень, упавший в маленький пруд, полностью изменит их с Телией жизнь.

«Пусть Древние даруют мне способность неверно видеть будущее, и пусть я не смогу его прочитать, как слова на языке Кандии, – начал молиться он, но у него тут же возникла другая тревожная мысль. – На что я посылаю брата Этана? Быть может, мне следовало отправиться на поиски вместо него?»

Конечно, на такие вопросы не существовало простых ответов – и только боги могли их знать.

Тиамак поцеловал жену в лоб и направился к двери, но тут увидел, что стакан с лекарственным напитком уже почти выпал из ее руки; она заснула с раскрытой книгой на коленях. Он забрал книгу и стакан, который, к счастью, уже практически опустел, и поставил их рядом на стол.