— Рассветом полюбуетесь.

— Рассвет — это не то. Не хотите ли выпить? — спросил Климмер.

— Спасибо.

Климмер удалился на кухню, вернулся с двумя стаканами бренди еще большего объема.

— Этот вполне ничего, пить можно, — сказал он, подмигивая Джону.

— А, да? — отреагировал Джон.

Климмер улыбнулся и одобрительно похлопал Джона по спине.

— Сядем на балконе, — предложил Климмер. — Когда солнце садится за горы — это потрясающее зрелище, в воздухе столько невидимой глазу пыли, пепла от пожаров, свет по-разному преломляется, столько оттенков — просто удивительно, вот увидите.

Мы перешли на балкон. Он оказался узким, для трех плетеных кресел едва хватало места. Я положил руку на балконный поручень, и вся ладонь покрылась толстым слоем пыли, а может, пепла. Все было покрыто тонким слоем красной пыли, включая кресла.

— Очень засушливое лето, — заметил Климмер, как бы извиняясь и норовя протереть кресло, прежде чем я на него усядусь.

В нем не чувствовалось настороженности, казалось, он вовсе не удивлен и не огорчен нашим визитом. Он сидел и ждал, когда же я начну. Вечно с ними так… Я вспоминал старые навыки — будто и не было в моей жизни последних страшных шести месяцев. Они ждут, когда ты начнешь. По телевизору и в книгах люди, которые допрашивают, ведут себя так, словно заняты чем-то интересным, но в жизни они просто сидят, исполненные терпения, и собираются с мыслями. С чего начать? Как приступить к беседе? Начать с праздного трепа и медленно выстраивать ход допроса, как утром, или сразу нанести удар и вынудить во всем признаться?

— Мистер Климмер, — начал я, — почему вы написали отцу Виктории Патавасти анонимное письмо, в котором утверждается, что полиция по подозрению в убийстве арестовала не того, кого надо?

Улыбка Климмера улетучилась. Его лицо тотчас стало мрачным, нервным: он не был игроком в покер, это точно.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — еле выговорил он и допил свой бренди.

— Сейчас я вам все популярно изложу. Письмо было от двенадцатого июня, с маркой Боулдера. Написано кем-то, кто знал точный адрес Виктории. Из соседей никто адреса не знал, значит, это был кто-то с работы. И только тот, кто имел доступ к ее личным данным, мог знать, что ее дом называется «Крошка Таджик». Виктория никому этого не говорила. Вы и еще трое — это все, кто остались в ОЗПА на тот момент. Вы были единственным, кто имел доступ к ее личному делу. На самом конверте с внутренней стороны имеются фрагменты отпечатков пальцев, и, могу поклясться, в полиции при сличении обнаружилось бы, что это ваши.

— Этого не может быть, — со злостью сказал Климмер.

— Не может, потому что вы действовали в перчатках? Так, мистер Климмер? Возможно, полиция придет именно к такому выводу.

Климмер застонал. Блеф давал результат. Он к таким вещам явно не привык. Климмер не был ни осведомителем, ни шантажистом. Он на самом деле испугался, что каким-то образом прокололся и оставил пальчики. Он недоверчиво насупился.

— Черт, черт, черт подери!.. Не нужно мне было посылать это письмо, не стоило вообще со всем этим связываться. — Он обхватил голову руками.

Джон открыл было рот, но я замотал головой. Теперь нужна была предельная осторожность.

— Мистер Климмер, я чувствую, вы хотели, чтобы я нашел вас. Вы хотели этого. Вы поставили штемпель на письме в Боулдере. Даже тот факт, что вы вообще отправили это письмо, о многом говорит. Вы хотели, чтобы кто-то явился и разыскал вас, провел расследование. Прошу вас, мистер Климмер, расскажите, что вам известно, — сказал я.

— О господи! Я ничего не знаю, в самом деле, ничего такого.

— Мистер Климмер, вам нравилась Виктория, и вы, похоже, знаете, что тот, кого задержала полиция, не убивал ее. Вы полагаете, что вам известно, кто убийца. Так скажите мне. Вы отправили письмо потому, что не хотели дать ему скрыться. Скажите мне, кто это, расскажите все, что знаете. Я все возьму на себя, вы ни к чему не будете иметь касательства.

Климмер посмотрел на меня, потом на Джона, потом пошел на кухню за выпивкой и вернулся с очередным стаканом бренди. Его глаза внезапно затуманились, покраснели, в них проглянула усталость.

— Что, если я прямо сейчас попрошу вас удалиться?

— Мы прямиком направимся в полицейский участок.

— Проклятье, — пробормотал Климмер, делая глоток бренди. — Какой же я дурак, ведь я буду следующим! Он уже убил двоих. Я следующий. О чем я думал? Надо было держаться подальше. Надо было остаться еще на пару месяцев, и они бы отступились. И все было бы нормально. Поработать до Рождества, сказать, что не устраивает новая атмосфера, все закончить. Уткнуть свой нос в работу и не высовываться.

— Кто убил двух человек? — спросил я.

— Вы записываете все это? — спохватился он, дико глядя на нас. Неуклюже поднялся. Подошел к Джону и ощупал его, потом, пошатываясь, направился к другому концу балкона и проделал то же самое со мной.

— Никаких проводов, хоть это хорошо, — пробормотал он. Его высокая фигура заслонила солнце.

— Мистер Климмер, присядьте, наш разговор не записывается, мы хотим вам помочь. А теперь скажите мне, кто убил двух человек? — как можно мягче произнес я.

— Один из них, один из них, — пробубнил Климмер, садясь и вытирая ладонью рот.

— О ком вы говорите?

— Один из этих, ну, из братьев, — сказал он с раздражением, сжимая стакан побелевшими от напряжения пальцами.

— Братьев Малхолландов?

— Вот именно, Малхолландов! Или Чарльз, или Роберт, я точно не знаю который, но один из них, это единственная возможность.

Я пил свой бренди и оставался невозмутим. Нужно было сохранять непринужденность и медленно, но верно выуживать информацию.

— Мистер Климмер, почему бы вам не начать с самого начала? Расскажите нам все.

— С начала! Ха! Где вам понять, — сказал он с грустной улыбкой.

— Расскажите мне о Виктории, — попросил я.

— Виктория, о боже… Она была очаровательна. Мы замечательно ладили. Она плохо засыпала. Я купил ей игрушку — овцу, которая пела колыбельную, песенку «Beautiful dreamer».

— Так-так, продолжайте, пожалуйста.

— Мне кажется, я почти ревновал, когда братья захотели, чтобы она работала еще и на них, занималась координацией переезда, ведь до этого, понимаете, она работала только со мной. Она была такая милая. Вполне возможно, что Чарльз и Роберт просто хотели, чтобы она находилась поблизости. У нее не было опыта во всех этих делах с переездом. Она занималась массовыми рассылками для меня.

— Ее убили из-за того, что один из братьев был в нее влюблен?

— Нет же, почему вы не слушаете? Роберта это не интересовало, а у Чарльза есть жена, Амбер Малхолланд. Вы еще не видели ее? Амбер Малхолланд. Поверьте, он не ходил на сторону. Умопомрачительная красавица. Безумно эффектная. Даже Виктория бледнела в сравнении с ней.